Безумство Мазарини

— Колен, — проникновенно сказал дядюшка, — твой отец считал, что нашел клад. Десять лет назад он оставил тебе план, который привел нас сюда, на эту ферму. Но есть и еще одно указание, запрятанное в твоей памяти. Достаточно его отыскать — и все закончится.

Я молчал.

В комнату снова ворвался луч маяка. Человек, которого я раньше принимал за отца, стоя ко мне спиной, простукивал стены рукояткой лопаты. Валерино, еле сдерживаясь, толкнул меня на стул и снова приставил к моей голове пистолет:

— Поговорим напрямик, придурок. Сейчас два часа ночи. У нас на хвосте висит вся полиция Франции. Ты это знаешь и тянешь время. Давай я тебе объясню, что будет дальше. Для начала мы уберем лестницу и завалим выход из тоннеля. Помнишь тот узкий лаз? Даже если они отправят в подземелья сотню легавых, им все равно никогда не добраться до фермы. Потом мы подождем. Если до четырех утра ничего не вспомнишь… пеняй на себя, ты нам будешь ни к чему. И речи не может быть о том, чтобы мы вместе с тобой ждали рассвета, — остров битком набит полицейскими. Мы уйдем затемно. Не через подземный ход — через дверь этой фермы. Внизу, в тихой бухте, нас ждет лодка. Видишь ли, недоумок, мы все предпочли бы свалить отсюда с кладом. Но если не найдем его — свалим все равно, после себя ничего не оставив. Ты меня понял? Мы забрали все доказательства против нас, какие были в досье у нотариуса, уже хоть что-то. Итак, условия ты знаешь, не буду мешать тебе сосредоточиться. — Он отвел от меня пистолет. — Тьерри, Максим, перекройте тоннель и втащите внутрь лестницу.

Максим?

Вот, значит, как зовут человека, который занял место моего отца.

Максим Приер?

Его лучший друг?

Как такое возможно?

Эти двое спустились в люк, снизу донеслись неясные звуки — там швыряли и приминали землю. Заделывали проход.

Меня никогда не найдут.

Валерино отошел от меня, сел и уставился в никуда неподвижным взглядом, оружие он из рук не выпустил. Брижит смотрела в грязное окно. Время от времени луч маяка освещал ее белое, словно у призрака, лицо.

Минуты текли медленно.

У меня не было ни малейшего желания вспоминать, однако картины последнего застолья всплыли в памяти сами собой. Я попытался отогнать их. Постарался ни о чем не думать. Я не был идиотом. Валерино высказался ясно. Если не вспомню, они от меня избавятся. А если вспомню, если отдам им клад, что для меня изменится?

Ничего!

Я не питал никаких иллюзий. Они избавятся от меня независимо от того, получат Безумство Мазарини или нет.

Тянулись долгие минуты.

Вернулись Тьерри и Максим.

— Готово. Теперь нас не найдут.

Тягостное молчание в полутьме, которую изредка на миг рассеивал свет маяка.

Надо что-то придумать, придумать, как сбежать, как выбраться отсюда. Надо соврать. Обмануть их — мой единственный шанс. Но вранье должно быть максимально похожим на правду.

Брижит не выдержала первой:

— Он ничего не скажет! Вы разве не понимаете, что у него все воспоминания путаются? Что он растерян? Как он, по-вашему, может вспомнить?

— И что ты предлагаешь? — презрительно спросил Валерино.

— Все ему рассказать. Все объяснить. В конце концов, он имеет право знать. Теперь-то не все ли равно? А ему это поможет навести порядок в воспоминаниях.

— Она права, — согласился Максим Приер, мой фальшивый отец. — Может сработать, а риска никакого.

— Ладно, — буркнул Валерино. — Кто расскажет?

— Я! — откликнулась Брижит. — Жан-Луи, можно нам пойти туда? — Она указала взглядом на одну из двух дверей.

— Валяй, — разрешил тот.

Брижит встала, я тоже.

Сначала я подумал, что она хитрит, решила предать сообщников, придумала уловку, чтобы я мог сбежать. За дверью выход. Как только мы останемся одни, она позволит мне уйти. Брижит было явно не по себе — она ведь точно не убийца, и я чувствовал, что она ненавидит Валерино.

Она открыла дверь.

И моя надежда рухнула.

Дверь вела в винный погреб. Конура размером метр на два, толстые каменные стены и никакого выхода — ни окна, ни другой двери. Штабеля деревянных ящиков с пыльными бутылками. Похоже, тут никто ничего не трогал много десятков лет.

— Садись, — велела Брижит.

Мы сели на ящики. Дверь она не закрыла, но мы все же более или менее уединились.

Брижит, не глядя на меня, сказала:

— Колен, я открою тебе тяжкие секреты.

62. Махинация

Воскресенье, 20 августа 2000, 0:23

Руины аббатства Сент-Антуан, остров Морнезе

Не прошло и четверти часа, как руины аббатства замерцали в мигалках десятка машин. Железная решетка была открыта. Двое полицейских и психолог расспрашивали Мади и Армана, слушали их версию событий.

Комиссар, с которым связался Дидье Дельпеш, в свою очередь, позвонил Симону, и тот как мог четко описал ему план подземелий острова, но двигаться дальше первых развилок под диктовку оказалось невозможно. Полицейский фургон с ксероксом и факсом уже направлялся из Нанта к площадке для отдыха в Фонтене-ле-Конт, чтобы отослать копию карты на Морнезе.