Безумство

Одна нога впереди другой, Кэм. Левая, правая. Левая, правая. Левая, правая. Хорошая работа. Ты совсем не нервничаешь. Ты уверен в себе. Ты просто охренительный улов. Ты успешный. У тебя есть деньги. У тебя все зубы свои... О, это просто замечательно. Потрясающе. Отлично сработано. У тебя все зубы свои. Как будто она встречалась с парнем, у которого нет…

Я уже наполовину поднялся по тропинке, ругая себя за то, что веду себя странно, когда входная дверь распахивается и в тускнеющий медовый свет выходит мужчина. Наши взгляды соприкасаются, и я чуть не роняю букет цветов на землю.

— Ал… — Я останавливаю себя, не заканчивая его имя.

Это не Алекс. Этот человек старше, с глубокими морщинами на лбу и усталым, болезненным взглядом, который заставляет меня думать, что он слишком много пьет. На его лице появляется широкая улыбка, полностью изменяющая его черты лица, и он в мгновение ока, выглядит совсем не так, как мой будущий зять.

— Да, у нас есть некоторое сходство, да? — говорит парень.

Значит, это и есть Джакомо. Нет другого разумного объяснения тому, насколько они с Алексом похожи. Их темные волосы и темные глаза так похожи, что это просто невероятно. Как и Алекс, он держится так, словно готов нанести удар при малейшей провокации. Но в этом человеке есть нечто принципиально иное. В нем есть что-то такое, что мне не нравится. Я не могу точно определить, что именно…

— Ты всегда рано приходишь на свидание, чувак? — спрашивает отец Алекса, шлепая парой кожаных перчаток. Он надевает их и хмуро смотрит на меня, как будто не может понять, что со мной делать. — По-моему, это выглядит чересчур заинтересованно. Нужно заставить их немного попотеть, знаешь ли.

Покачиваясь на каблуках, я оглядываю передний двор — маленькую, но хорошо ухоженную лужайку, розы под окном коттеджа, маленькую желтую ветряную мельницу, уютно устроившуюся среди лютиков и прелестных диких ромашек — и провожу языком по зубам.

— Возможно, для тебя это будет шоком, Джакомо... но люди — не игрушки. Не нужно играть с ними в игры или пытаться манипулировать ими. Жизнь гораздо менее сложна, если ты прямо общаешься с людьми. Я обнаружил, что быть честным... быть самим собой... это продвигает вас дальше, чем, если постоянно стремиться к контролю и власти над другими

Джакомо пыхтит носом, раздувая ноздри. Похоже, ему не нравится или он не согласен с тем утверждением, которое я только что сделал. Мужчина прищуривается и смотрит направо, где в пятидесяти футах дальше по дороге у обочины припаркован мотоцикл. Его байк, я полагаю.

— Я слышал, что дети благополучно добрались до Нью-Гэмпшира, — сухо говорит он. — Лично я не вижу в этом ничего привлекательного. Привязать себя к такому чопорному заведению на четыре года. Тратить все эти деньги на образование, которое в конечном итоге не принесет им никакой пользы. Надо было ехать путешествовать или что-то в этом роде. Получить кое-какой реальный опыт.

— О, да? Опыт в системе патронатного воспитания? Оказаться подстреленным? Изнасилованным? Арестованным? Чуть не лишиться жизни пару раз? Думаю, что у обоих наших детей уже достаточно жизненного опыта, не так ли? Дартмут — это именно то, что им сейчас нужно. Это пойдет им на пользу. Они оба слишком умны... гениальны, на самом деле... чтобы растрачивать свой интеллект, разъезжая по стране на мотоцикле, ожидая неприятностей, которые выследят их и снова разрушат их жизнь.

Не могу избавиться от этого горько-кислого привкуса во рту. Кажется, что он становится еще хуже, когда говорит Джакомо. Это тот самый человек, который бросил Алекса и Бена, когда они нуждались в нем. Тот самый кусок дерьма, который издевался над матерью Алекса и бросил ее на произвол судьбы в самые темные часы ее жизни. Глядя на него сейчас, я с удивлением понимаю, что не просто хочу ударить этого ублюдка. Я хочу по-настоящему причинить ему боль.

— И вообще, что ты здесь делаешь? — Я поправляю очки на переносице. — Я думал, что ты уже давно уехал. Монти мертв. Дредноуты расформированы. Алекс уехал. Ничто больше не удерживает тебя в Роли.

Джакомо грозит мне пальцем, на его лице появляется фальшивая улыбка.

— Ты... я тебе не очень нравлюсь, да, Кэмерон?

— Я бы солгал, если бы сказал, что нравишься.

— Все так быстро судят, не правда ли? О, Джакомо — плохой парень. Джакомо-кусок дерьма. Джакомо не заслуживает того, чтобы дышать таким же свежим воздухом, как все мы, богатые люди Роли. Я... я официально обижен, Кэм. Мы вот-вот станем семьей и все такое. Значит ли это, что ты не займешь мне место за столом, когда мой сын и твоя драгоценная маленькая негодница приедут домой на Рождество?

Я качаю головой, глядя ему прямо в глаза.

— Нет. Тебе не будут рады.

Джакомо мрачно усмехается.

— Вот так. Ты ведь не шутишь, да? Прямо как отрезал. — Он быстро разворачивается, делая пистолет из пальцев и делая вид, что наводит его на меня, большим пальцем взводит курок и стреляет в меня три раза подряд. — Он слишком стар, чтобы ты мог его усыновить, Кэмерон. В его жилах течет моя кровь. Он Моретти. Алекс мой сын. Лучше тебе об этом не забывать.