Безумцы

Что пережил фюрер! На него страшно было смотреть. Опасались, что его хватит удар. Разумеется, Ева и Гретель не покинули Берхтесгадена — Фегелейн позаботился об этом в первую очередь. Он же сделал затем умный ход. Увидев, что фюреру не терпится уехать, он глубокомысленно заявил на совещании в ставке: фюрер не должен откладывать свой визит в Италию. Дуче ждет, медлить нельзя, сейчас встреча важна как никогда.

Самолет Гитлера выруливал на старт, когда далеко на запад от Курска разносился басовый голос русских орудий — противник развивал наступление. По всем дорогам нескончаемыми вереницами тянулись в немецкий тыл санитарные эшелоны и колонны грузовиков, набитых парнями из Вестфалии и Вюртембурга, Баварии и Пруссии, а заодно “голубыми фалангистами” Франко и отборными “барсальерами” итальянского дуче, искалеченными советскими снарядами и минами.

Ветер дул с востока. Все вокруг было пропитано смрадной смесью сгоревшего пироксилина, дыма пожарищ, запахов крови, тлена.

Такова была обстановка на Востоке, когда самолет Гитлера взмыл в воздух, направляясь в Италию. В кабине, разумеется, находился и Фегелейн, прихваченный фюрером в благодарность за хороший совет. Генерал СС был счастлив от сознания того, что благополучно выкарабкался из всей этой истории.

Италия!.. Фегелейн не сомневался, что нынешняя поездка Гитлера — затея пустая. Русские лишили фюрера козырей, которые тот собирался выложить перед своими коллегами.

И тем приятнее было, что встретили их подчеркнуто пышно и торжественно. На аэродроме — почетный караул личной гвардии Муссолини, развевающиеся знамена, оркестры, выспренняя речь самого дуче о великой миссии двух государств и партий, о непоколебимой верности их союзу.

Все это поначалу озадачило Фегелейна. Уж он-то знал, что итальянская армия, растерявшая в России и Африке свои лучшие дивизии, сейчас представляет жалкое зрелище. Потомкам Ромула и Рема осточертела война. При первой же возможности они швыряют оружие и тянут вверх руки перед неприятелем. Недавно почти без сопротивления капитулировали сильные итальянские гарнизоны островов Пантеллерия и Лампедуза, где за мощными укреплениями можно было держаться месяцами. А всего несколько дней назад американцы высадились и на Сицилии.

Да, торжественный парад, который дуче устроил в честь Гитлера, на всем этом фоне выглядел поистине странно. Но потом Фегелейн понял: Муссолини затеял пышную церемонию, чтобы показать: он еще на коне, он силен, у него могучий союзник.

Точно так же вел себя дуче и за столом переговоров — вызывал адъютантов, отдавал распоряжения, подсчитывал количество дивизий из вновь мобилизуемых резервистов. Он клялся: Италия будет с Германией до конца, до полной победы…

По пути на родину самолет Гитлера сделал остановку в Париже. Во Франции, как считал фюрер, сравнительно спокойно, он пробудет здесь несколько дней, отдохнет. Остановка эта была предпринята тоже по совету Фегелейна, который жаждал провести ночку-другую в хорошем обществе… Но в самом центре Парижа по автомобилю высокого гостя вдруг простучала автоматная очередь. И это несмотря на сильную охрану и специально объявленную воздушную тревогу, загнавшую горожан в убежища и подворотни! Правда, фюрер не пострадал (бронированный кузов и пуленепробиваемые стекла машины), но настроение у него было испорчено.

Надо ли удивляться тому, что фюрер не задержался в Париже!

…Вскоре показался Берлин в разрывах низких кучевых облаков. Теряя высоту, машина прошла сквозь облачность. Солнце еще только вставало, город был в глубоких тенях, обозначавших проспекты, массивы парков, заводские кварталы. Юго-запад, затянутый дымом, сквозь который пробивались языки рыжего пламени, отсюда, с высоты трех сотен метров, походил на костер из детских кубиков. Пожар был результатом налета американских “крепостей”.

“Целендорф или Штеглиц”, — определил район пожаров Фегелейн.

Он покосился на Гитлера. Тот сидел у борта машины, сложив на груди руки. Фегелейну была видна его напряженно округлившаяся спина, затылок. Внезапно Гитлер всем корпусом отодвинулся от иллюминатора.

— Господин Фегелейн, завтра утром вы отправитесь в Пенемюнде. Там сейчас решается судьба Германии. Вы понимаете?

— Да, мой фюрер. — Генерал вскочил с кресла.

— Вернуться сможете с первыми партиями ФАУ, не раньше. Вы головой отвечаете за Вернера фон Брауна и его работу. Каждую неделю вы будете докладывать мне о положении дел.

Пенемюнде!.. Опускаясь на место, Фегелейи даже закашлялся от волнения. Боже, как ему не повезло!

Минувшей ночью, когда они сели на промежуточном аэродроме, чтобы переждать воздушный налет на Берлин, он проводил Гитлера в приготовленные ему апартаменты, затем направился в местное отделение гестапо, чтобы узнать новости. Там ему вручили сводку событий за последние часы. Сводка оказалась настолько плохой, что Фегелейн не рискнул показать ее Гитлеру. Он мудро рассудил, что будет лучше, если о ней доложат другие. Теперь все равно ничего не изменишь.