Безупречная репутация. Том 2

По закону подлости Ромка прислал информацию именно тогда, когда Настя при посредстве видеозвонка отвечала на вопросы оперативника, занимающегося нападением на квартиру Веденеевых. В верхней части экрана всплыл баннер, на котором были видны только имя абонента и первые несколько слов его сообщения. Настя занервничала, ей хотелось побыстрее закончить и прочитать то, что написал Дзюба. Поволжский полицейский, однако, никуда не спешил, расспрашивал подробно, просил указывать не только часы, но и желательно минуты: когда пришли к Веденеевым в первый раз; когда вышли; когда Латыпов зашел к Веденеевым; когда вышел…

– Во время разговора Константин Веденеев не упоминал фамилию «Аржаев» или кличку «Аржо»? – услышала она неожиданный вопрос.

– Нет. Но насколько мне известно, эту фамилию называл Максим Викторович в разговоре с моей коллегой Печерниковой.

– В каком контексте?

Похоже, до Зои этот опер еще не добрался, позвонил сначала Каменской.

– Вам лучше спросить у самой Печерниковой во избежание неточностей. Пересказ, знаете ли, штука ненадежная.

– Ага, показания с чужих слов – основание для принесения протеста в американском суде, – вдруг улыбнулся полицейский. – Я в кино видел. Но у нас не Америка, Анастасия Павловна. Так в связи с чем Максим Викторович говорил об Аржаеве?

– Только в связи с тем, что Аржаев много лет назад отбывал наказание в воспитательной колонии, где Веденеев служил в должности заместителя начальника. Может быть, имеет смысл задать эти вопросы Максиму Викторовичу? Я не присутствовала при разговоре и…

– С Максимом Викторовичем мы уже побеседовали.

А, понятно, теперь идет проверка его показаний. Ну, тоже нужное дело.

– Что еще Веденеев говорил об Аржаеве?

– Что тот держит под собой половину городского бизнеса.

– Не жаловался на него? Не упоминал об угрозах с его стороны или ином давлении?

– Об этом мне ничего не известно, поговорите с Печерниковой. Простите, можно, я кое-что спрошу?

– Ну, попробуйте, – неохотно согласился оперативник.

– Судя по вашим вопросам, вы считаете, что целью преступника был Максим Веденеев, а Латыпов – случайная жертва. Я правильно понимаю?

– Я не могу это обсуждать. Вы же бывший сотрудник, правила знаете…

– Ну да, – согласилась Настя. – Извините. Тогда второй вопрос: как Константин?

– Тяжелый. В коме.

– То есть его еще не допрашивали?

Полицейский вздохнул.

– И неизвестно, когда получится допросить.

Этот парень из поволжской полиции отчего-то вызывал у Насти искреннюю симпатию. Наверное, сыграла роль та единственная его улыбка, которую он себе позволил, говоря об американском кино, и которая сделала его лицо юным и озорным. «В нем тоже сидит пацан, который сбегает с уроков в кино на американский боевик», – подумала она.

– Если могу быть еще чем-то полезной – звоните в любое время, – сказала Настя на прощание.

Что ж, если убить хотели не продюсера, а Максима Викторовича, то выведенная формула не… А почему, собственно, «не»? В формуле ничего не меняется. И Андрей Кислов, и Максим Веденеев имели непосредственное отношение и к Константину, и к его повести. Да что за черт возьми-то! Замкнутый круг.

Мародер

– Ты можешь сделать что-нибудь, чтобы от Аржо отцепились?

– А что, он тебе дорог, как память о былом? Пусть посидит, ему давно пора.

– Слушай, он мне должен кучу бабла. Если его закроют, я долг не верну. Ничего личного, чисто деловой интерес.

– Твоего Аржо слили по полной, он пойдет как организатор убийства.

– Кто слил?

– Да какая разница, кто? Называй любого – не ошибешься, Аржо всех давно достал своей придурью, тебе ли не знать. Жадный и недальновидный дурак. И его главный конкурент Шипулин спит и видит, как бы подмять под себя весь городской бизнес, а не делить поляну с Аржо. Как только слив прошел, Шип не растерялся и занес кому надо. Местные полицейские только рады, Шип – мужик вменяемый, с ним можно договариваться, а от Аржо одна головная боль. Какого лешего он вообще замахнулся на Веденеева? Зачем полез к нему?

– Ему показалось, что для меня это… ну, имеет значение. Хотел быть полезным, чтобы я с долга списал. Перестарался.

– Показалось ему. А ты, стало быть, как всегда: намек бросил, тявкнул и в будку спрятался, чтобы потом на голубом глазу заявить, что ты ничего такого в виду не имел, а кто тебя неправильно понял, тот сам дурак. Это не Аржо что-то там показалось, а тебе, и ты струсил, очко заиграло, так ведь? Зассал и ляпнул лишнего, а теперь в кусты. Ничему тебя жизнь не учит, Мародер. И не вздумай со мной в эти игры играть, ты понял?

– Ты же сам сказал, что…

– Повторяю, если ты глухой: со мной это не прокатит, и не пытайся.

– Стало быть, не поможешь его вытащить?

– Извини, Мародер, нет. Не потому, что не могу, а потому, что не хочу. Неправильно это, да и не нужно.