Безупречная репутация. Том 2

– И ты решил, что коль все равно не сможешь больше заколачивать бабки под моим руководством, то и Группу не жалко. Зато можно отыграться, мелко напакостить, поссорить меня с денежным клиентом. Только не надо мне сейчас рассказывать, что ты запустил проект, потому что не понял насчет сроков. Чего ты не понял? Какое слово? Слово «заказчик»? Или слово «отмашка»? Я ясно сказал: начинаем по сигналу заказчика, он даст отмашку. Ты не дурак, Вадим, ты не мог неправильно понять. Значит, ты сделал это умышленно, из собственного расчета. И, значит, ты не дурак, а полный идиот, и расчет твой – ошибочный, потому что сделан в спешке и на эмоциях. На самом деле это ты Котов, а не я. Теперь в нескольких словах обрисую, что будет дальше. Первое: заказчик встанет на дыбы и откажется платить, потому что все началось не тогда, когда он хотел, и по твоей милости вышло из-под контроля. Он человек серьезный, и последствия нашего с ним конфликта сладкими не покажутся никому. Второе: Каменская вцепится в связь между тобой, Аленой и Гнездиловыми и не ослабит хватку, пока всех нас не угробит.

– Да ладно вам, Владимир Андреевич, не будет она с нами связываться, она беременна, ей не до того. В ее возрасте рожать первого ребенка – не кот начхал, даже странно, что ее до сих пор на сохранение не положили, но уверен, что вот-вот положат, и ни во что она вцепляться не станет, – с облегчением сказал Вадим. – Признаю, я налажал немножко, но не критично.

Шеф смотрел на него с изумлением, даже прислонился к подоконнику, отчего стал чуть ниже ростом.

– Каменская беременна? С чего ты взял?

– Она сама сказала. И я видел, живот торчит.

На лице шефа отразилось глубокое разочарование. Такое выражение бывает у родителей нерадивого ребенка, который вдруг заявляет, что выучил, наконец, стихотворение и готов прочитать его перед гостями, а потом выясняется, что дальше первой строчки чадо не продвинулось.

– Все-таки ты полный идиот. К тому же самоуверенный и доверчивый, – с глубоким вздохом проговорил Котов. – Ты хорошо работал все эти годы, и только поэтому я не стану превращать твою жизнь в кошмар. Ты заслужил прощение. Но и наказание ты тоже заслужил, поэтому тебя никуда не назначат, я об этом позабочусь. Не провожай, я знаю, где дверь.

У самого порога шеф вдруг повернулся к нему:

– Да, и последнее: если решишь еще как-нибудь нагадить – не трать силы зря, я распускаю Группу.

Каменская

И снова Анастасия Каменская шла к платформам Ярославского вокзала, с одной из которых всего несколько дней назад уезжала вместе с Зоей и Латыповым. Она хорошо помнила номер вагона, ведь сама покупала билет для Лианы. Вагон купейный. А вот и спальный, в таком же ехали они с Зоей. Оказалось, что и бригада та же: у двери вагона стояла уже знакомая миниатюрная Оксана, которая сперва впала в ступор при виде Зои Печерниковой, а потом приносила им чай. Настя поздоровалась с ней, девушка ответила с вежливой улыбкой, но равнодушно. Не узнала, не вспомнила, да это и понятно: пассажиры каждый день меняются, всех не упомнишь. Зою она, конечно, не забыла, но то – Зоя. Эксклюзив.

Дойдя до нужного вагона, Настя обратилась к проводнице:

– Посмотрите, пожалуйста, Лиана Гнездилова, место семнадцатое, уже села?

Та нажала несколько раз на кнопки гаджета, который держала в руке.

– Нет, пока не было.

Настя отошла на несколько шагов, прислонилась спиной к фонарному столбу. Как отреагирует Лиана на ее странную просьбу? Где-то там, в большом городе на Волге, ее любимый лежит в больнице, в реанимации, он тяжело ранен и в коме, а тут Настя со своими глупостями. Именно глупостями, потому что никак иначе назвать ее интерес нельзя. Куда она лезет? Зачем? Хочет изменить мир? Нет, не хочет и никогда не хотела. Ну, может, когда-то, по молодости и наивности, но точно не теперь. Хочет что-то доказать? Кому нужны ее доказательства? Все обо всем знают, и всех все устраивает. Мир играет по своим правилам, и если эти правила не нравятся отдельно взятой Анастасии Каменской, то это ее личное горе.

Заметив приближающуюся Лиану, Настя подошла к ней.

– Как вы?.. А, ну да, вы же билет оформляли, – рассеянно произнесла Лиана. – Что-то случилось?

– Ничего. У меня к вам просьба. Я понимаю, что неуместная и несвоевременная, но мне важно кое-что узнать. Когда Константин придет в себя, вы не могли бы спросить у него, разговаривал ли он с кем-нибудь о деле Гнездилова до того, как начал писать свою книгу?

– С отцом, наверное. Он много с ним разговаривал о Леньке.

– А кроме отца? С кем-то посторонним, и обязательно до того, как написал книгу. Или примерно в то же время, когда писал.

– Это было очень давно…

– Я понимаю, – мягко сказала Настя. – Но это был очень важный разговор, и Константин вряд ли забыл его.

Лиана помолчала, и Настя заметила, как она сморгнула слезу.

– Хорошо, я спрошу. Когда он… или если…