Безупречные создания

– Елизавета Фёдоровна, простите мою прямоту, но тут вы не правы. – В ответ на её пылкую речь голос Алексея смягчился, а взгляд словно бы потеплел.

Но Лиза не дала ему развить мысль.

– Знаете, я сама ощущаю в душе нечто подобное. Какую-то пустоту. Отрезанность от всего, что было прежде мне столь дорого. А теперь ничего и не осталось. Отпало. Отболело. Отмерло. – Её голос дрогнул, наполняясь слезами, поэтому Лиза шумно вздохнула, чтобы вернуть себе присутствие духа. – Пустое. Не обращайте внимания на мои глупости.

Он приблизился. Осторожно взял девушку за запястье и положил её ладонь к себе на сгиб локтя, чтобы дальше они пошли под руку. Однако ничего не сказал.

Какое-то время они брели в тишине, шурша влажным гравием под ногами. Каждый размышлял о своём.

Но вскоре справа от тропинки они увидели женщину. Дама явно была из числа обитателей лечебницы.

Несчастная не была слишком уж старой на лицо, вот только её коротко остриженные волосы все до последнего волоска были седы. Голову она не покрыла, несмотря на погоду. Да и пальто забыла застегнуть. Просто стояла возле одной из лип и вполголоса ругалась на древесный ствол, будто разговаривала с живым человеком. Проклинала и распекала. Угрожала судом. Потом начала смеяться.

Бельская заметила растерянность на лице Алексея.

– Это Сонечка, – шёпотом пояснила она. – Она всё время такая. Два года назад пережила какое-то тяжёлое заболевание мозга и не восстановилась. – Лиза не стала говорить «сошла с ума». – Сонечка безобидная. Просто шумная очень. Вы не волнуйтесь, Алексей Константинович, её сейчас заберут. Вон, фельдшер уже бежит.

Девушка говорила про спешившего в их сторону мужчину в медицинской униформе. Тот позвал Сонечку и сказал, что совсем её обыскался, а с Лизой и Алексеем на ходу поздоровался коротким кивком.

Кажется, женщина уходить не хотела, но фельдшер настойчиво приобнял её за плечи и повёл к зданию лечебницы.

– Жаль её, – тихо сказала Лиза, когда они удалились на почтительное расстояние. – Говорят, что она никогда не поправится. Бедная Сонечка. Ничего никому дурного не сделала. А мне доктор обещает полное исцеление со временем. Вот только я не представляю, как мне жить дальше с моим грузом. Да и зачем? – Последние слова она прошептала, даже не надеясь, что Эскис услышит: – Я не могу представить, что ждёт меня дальше. Каторга? Казнь? Или новые лечебницы. До тех пор пока я не стану такой же Сонечкой.

Лиза не заметила, как опустились уголки её губ. И как крупные, горячие капли покатились по щекам. Беззвучные, болезненные слёзы, на которые у неё не имелось никаких прав вовсе. У неё вообще ни на что прав не осталось.

Алексей остановил её и мягко развернул к себе.

Он глядел сверху вниз, но Лиза совершенно не смела поднять на него глаз. Она боялась его гнева и осуждения. Боялась, что он скажет: она всё это заслужила. И ещё больше боялась его жалости. Ей чудилось, что даже малейшее сочувствие убьёт её на месте.

Эскис отпустил её руку. Он молча полез в карман пальто и вынул круглую картонную коробочку размером не более ладони. Коробочка была обклеена бумагой, на которой были оттиском напечатаны красивые спелые вишни.

Алексей протянул предмет Лизе.

– Что это? – девушка всхлипнула.

– Прежде чем ехать к вам, мне вдруг вспомнилась одна деталь, которую я услышал во время встречи в доме Юсуповых. Речь тогда зашла о ваших маленьких дамских слабостях, – он снял крышку с коробочки. – Надеюсь, я всё верно запомнил. И это выглядит не чересчур странно с моей стороны.

Внутри лежали четыре крупные конфеты. Горько-сладкий запах свежего шоколада повис в сыром осеннем воздухе.

– «Пьяная вишня»? – Лиза вскинула брови в изумлении. – Мои… любимые?

Она подняла на него взгляд. Сморгнула слёзы, из-за которых лицо Эскиса расплывалось. Но, кажется, расплакалась ещё сильнее и ничего не могла с собой поделать.

Перед ней стоял человек, который недавно поборол собственные тягостные сомнения. Вероятно, все эти месяцы он разрывался между чувством долга перед покойной невестой и велениями собственного сердца. Сердце одержало победу.

Алексей улыбнулся ей с тихой, печальной нежностью. И уверенно произнёс:

– Поверьте, Елизавета Фёдоровна, вы не одна. У меня есть связи. Есть знакомые врачи за границей. Блестящие специалисты своего дела. Я уже навёл справки. Нет ничего, способного меня остановить. Разумеется, если вы позволите мне. Я помогу вам во всём разобраться. Обещаю.

Неловкими движениями она стянула варежки и засунула их в карман. Затем бережно взяла у Алексея круглую коробочку.

Всего лишь шоколадные конфеты. Но Лиза твёрдо верила, что она даже их не заслуживала. А уж тем более не заслуживала прощения этого человека, какими бы ни были обстоятельства её преступлений.