Безупречный враг

За спиной у газури шевельнулся старший сын, тронул мать за руку и попытался ей что-то сказать, но распорядитель церемоний все приметил и жестом велел страже удалить ребенка, нарушившего правила поведения в зале приемов.

Газур дождался, пока свиток выдержат щипцами над огнем курильницы, изгоняющей мерзость касания пальцев ваура, затем спрыснут ароматной влагой и подадут на затканном золотом платке ему, Оологу. Читать вполне знакомые слова было скучно. Но газур вытерпел пытку приема и желал довести дело до конца.

— Жена моя была на западных островах, — поразился он, скользя взглядом по красивым завиткам узора, обрамляющего текст. — Говорила о тайном с сиренами храма и что-то получила от лекаря.

— Да, средство для… — охотно пояснила бестолковая газури.

— Вот как, — прервал ее повелитель. Нахмурился пуще прежнего: — И род Тооди вам содействовал. Ах, вот и упоминание о посещении дворца на землях Аоок…

— Так ведь… — Голос газури дрогнул, она наконец-то заподозрила дурное, опасливо огляделась, наверняка лишь теперь жалея, что не слушала сына. Ведь что-то он шептал, и это было, судя по всему, важно.

Газур даже улыбнулся. Старшим сыном от брака с этой своей женой он гордился. Он объявил союз, вот так точнее, лишь осознав, как похож мальчик на настоящего повелителя. Взгляд, черты лица, осанка, да еще — а это весьма ценно — рано проявившийся ум…

— Вы признались во всем, — сухо отметил газур. — Что ж, такая искренность заслуживает ответного снисхождения. Проводите газури с почестями, я дозволяю купание.

Газур бросил свиток вауру тайного дела и откинулся на подушки. Он не желал смотреть, как топчется жена, до сих пор еще не разобравшая внятных всем намеков. Он не желал видеть и прочего, вполне ожидаемого: ведь сейчас семья Тооди соберется в соседнем зале и станет обсуждать решение, избежать которого невозможно. Старший мужчина примет яд, его состояние будет передано в казну газура, и тогда выжившим таорам представится возможность уповать на помилование и сохранение части своих доходов и влияния. Зур острова Аоок тоже должен бы озаботиться поиском яда. Но есть подозрение, что он пойдет с поклоном в храм и понесет туда золото, все золото дома, чтобы обеспечить детей синими одеждами жалких служителей нижней ветви, если глупец Граат примет близко к сердцу мольбы и согласится на то, что равно самоубийству. Нельзя давать кров врагам газура. Нельзя позволять дышать тем, кто подлежит истреблению до седьмого колена: от дедов и до внуков преступника. И, что куда важнее, никогда не допускается за выскочкой араави мысль, что его власть сравнима с силой и правом газура. Если Граат все же примет зура и его домашних, это будет равносильно началу войны. Тихой, но от того не менее кровавой. Первый ошибочный шаг араави, прозванный акулой, уже сделал, отказав дворцу в красивых сиренах для развлечений и покорных медоточивых голосах для тайного дела.

Таоры один за другим, семьями, покидали зал и тихо расходились. Вауры ждали у стены своего срока, им выходить после зуров.

— Вечером пригласи того человека, — негромко сказал газур, вроде бы ни к кому не обращаясь. — Я желал бы обсудить причины неудач в захвате корабля севера. Мне еще весной был обещан корабль. Скажи ему, я могу огорчиться. А когда я огорчаюсь, происходит то, что как раз теперь и случилось.

Газур вслушался в притихший дворец. Шелестели легкие шаги таоров, торопящихся покинуть здание. Стража проверяла двери. Вауры негромко гудели в соседнем зале, обсуждая то, что было сегодня сказано и не сказано.

А вот и ожидаемое: короткий сдавленный крик.

— Надеюсь, она не мучилась, — усмехнулся газур.

— Пестрая коралловая змея, повелитель, — шепнул голос из-за ложа.

— Это быстро, я действительно милостив, — порадовался газур. — Церемонию назначаю через три седмицы. Надо смыть память о недостойной. Семью не трогать.

— А…

— Тень наследника не трогать, — почти нежно улыбнулся газур.

Тень наследника — сын газури, опорочившей себя и казненной, — уже появился в дверях. Мальчик смотрел на отца с каким-то непередаваемо сложным чувством. Оолог щурился, разбирал этот взгляд на мелкие составляющие и гордился наследником. Пусть учится выживать во дворце. Тут нет сильных и нет защищенных. Только умные и осторожные наблюдают цветение пестрой жизни кораллового рифа достаточно долго.