Безупречный враг

Серая, подобная мусору, снежная шуга шуршала по бортам новенькой рыбацкой лодки, купленной Юго в пригороде Тавра. Он получил в «Ржавом якоре» указания Авэи и исполнял их в точности. Дождался подтверждения и погрузил лодку на «Пиратский приз». Шхуна прошла по темным тяжелым зимним волнам к северу со свойственной ей скоростью, доводящей до бешенства потерявших очередной заказ владельцев торговых судов и вселяющей трепет в сердца пиратов, давно и твердо отказавшихся от погони за столь опасным призом. На сей раз под хмурым зимним небом шхуна шла, не имея соперников или даже просто наблюдателей. Черный острый нос прорезал пологие волны, вычерчивая удобный и короткий штрих пути к личному причалу князя Тэль-Мара. Там шхуна и встала на якоря. Команда выгрузилась на берег, недоуменно рассматривая огромный каменный дом, мало похожий на дворец и совершенно заброшенный. Предстояло отдирать доски с окон, убираться во всех залах, протапливать камины, чистить дымоходы. Кок поигрывал неизменным тесаком и весело распоряжался опустошением трюма. Он лучше иных моряков знал, что именно увидит в замке. Закупил и стекла для окон, и доски для старого пола, и шторы, и посуду.

— Зимовать будем славно, а ну, бегом, наддай, пока пятки не отрезал! — кричал кок, принимая все новые грузы из трюма и наваливая на спины послушных носильщиков.

Юго почти не участвовал в суете. Для него плавание не закончилось. Лодку уже спустили на воду, и недоброе зимнее море глядело на отчаянного рулевого из-под насупленных тучевых бровей — то ли щурилось с презрением, то ли снисходительно уважало решительность.

Не всякий согласится предпринять одиночное плавание на открытой лодке в такой-то сезон и в этих водах. Юго принял мешок с припасами, еще раз проверил свою одежду, осмотрел лодку — и поклонился капитану, прощаясь без слов. На веслах идти до дальних скал было легко и приятно, Юго грелся и работал. На большой воде он отдышался, послушал ветер, выбрал курс и поставил парус.

— Буду мерзнуть — вновь сяду на весла, — пообещал себе Юго.

Сутулый серый замок, простой квадрат стен с неровной крышей, скошенной к морю, остался далеко позади и пропал в сумерках. Убогий парус хлопал и стонал под порывами изменчивого ветра. В этих холодных опасных водах не принято зимой выходить в море на рыбачьих суденышках: шквалы настигают смельчаков пугающе часто, если не сказать — регулярно. И берут с людей дань соленой воде не золотом, а жизнями…

Рулевой «Приза» усмехнулся. Благодаря общению с Элиис он странным образом знал о приближении беды. Заранее, пусть и с небольшим опережением по времени. Всегда успевал дать сигнал убрать паруса. А уж сбросить этот, небольшой и простой, — вовсе одно движение. Лодка шла вдоль берега, едва различимого с низкого борта. Суша давала о себе знать лишь дальними пиками недружелюбных острых скал, иногда берег надолго пропадал, притворяясь горизонтом или мглой во впадинах волн. Но рано или поздно скалы вновь любопытствовали, топорща гребни, цел ли отчаянный рулевой, не унесло ли его в море.

Шквалы настигали, разочарованно выли и злобно свистели, заливая дно лодки шуршащей ледяной водой пополам с мелкими льдинками, до нитки промачивали одежду. Юго смеялся и кивал, садился греться на весла: ему того и надо, годная погода. К стенам крепости-порта Гравр следует прибыть в беспросветно утомленном виде. Стражи этого фамильного замка, согласно пометкам Авэи, добротой и мягкостью нрава не отличаются. Но, по обычаю севера, и умирать не бросают. В крайней нужде, если увидят безнадежность положения, помогут, позволят просушить вещи и погреться в людской. Накормят, даже снабдят припасом. Но только в самой беспросветной беде.

За шесть дней борьбы с зимними волнами Юго и сам уверовал, что замок ему необходим для выживания, никак не меньше! К тому же волны шумели болезненно, тревожно и жалобно. Стонали голосом сирина. Звали и плакали, доведенные до отчаяния одиночеством и неизвестностью.