Безупречный враг

— Я еженощно нарушаю великий запрет, ныряю в заливе лотосов и пребываю в воде так долго, что делаюсь счастливым, — спокойно сообщил слуга, поворачивая газура за плечи и отстегивая с пояса старый гребень, чтобы расчесать волосы. — Я много где ныряю… такой уж я есть. Только я знаю, что вы не приказывали доставить змей.

— Все знают, — пожаловался газур с какой-то детской обидой. — Я ненавижу такие казни, и таорам ведома причина. Соал, что твои люди выяснили относительно храма?

— Араави теперь здоров и снова держит посох. Его видели у моря, — сказал слуга, бережно перебирая пряди довольно длинных волос газура. — Сирин острова Гоотро здесь и никуда не намерена плыть. Ваур тайного дела не отсылал гонцов после вашего письма, проверено дважды. Военный ваур тоже не дал работы пловцам или лодкам. Ваур развлечений отправил три послания, сегодня вам сообщат, кто получатели. За вашими сиренами я присматриваю по своей прихоти. Так вот, они снова ходили к воде и пели. Негодное дело, отчего бы вам не послушать меня?

— Они пока что нужны.

— Они сирены, и меда в них больше, чем яда, — укорил Соал. Отстегнул от пояса кошель и вытряхнул жемчуг. — Еще при старике Рооле в храме служил мой старший брат. До смерти служил, и мы с ним были в ссоре последние пять лет, все из-за ваших дел, уж как обидно…

— Увы, я не в силах помириться с храмом даже ради твоего брата, — признал газур без раздражения.

Слуга довольно долго молчал, сосредоточенно вплетая жемчужины в волосы. Яоол тоже молчал, зная, что старый Соал старается исполнить сложное плетение без единой ошибки. И все равно получается криво, пальцы у него плохие, суставы опухают. Но отказать старику в праве исполнять дело, которое за ним уже два десятка лет? Нет уж, проще позвать иных слуг чуть позже и приказать переплести.

— Отчего я должен таскать на голове всякий блестящий мусор, привлекая внимание чаек? — возмутился газур. — Пусть девушки плетут косы. Решено, я составлю повеление.

— Сегодня с вас довольно и одежд не того цвета, — урезонил слуга. — Все газуры именуются жемчужным великолепием, такова ваша участь. О сиренах-то я начал, едва не забыл. Брат слышал от самого араави Роола: капля божья для тех, кто душой добр, тяжела. Яд голоса причиняет боль, но она хотя бы честна к наказанным. Мед же голоса сулит обман, искушение и грех, поэтому мед есть оружие зла. Тайное, коварное. Те, кого вам прислал ваш нынешний союзник, наполнены медом, как пузатые кувшины. Откуда вам знать, чей мед они берегут? У вас нет капли божьей. Отравят и обольстят.

— Я знаю силу голоса и ведаю предел его могуществу, — лениво отмахнулся газур. — Меня можно убить, но обольстить…

— Самонадеянный мальчишка.

— Кто бы еще мне это сказал, — порадовался газур, поймал руку слуги и покачал головой, убеждая не вплетать жемчуг. — Соал, я самый одинокий газур на свете. Мои сестры меня презирают, помня отношение отца. Моя жена мне отвратительна. Мои родители мертвы, и не старость отняла их у мира, но злоба и расчет. Я не смог отомстить за мать, поверив тебе и приняв то, что отцу не мстят. Но теперь я обязан рассчитаться с теми, кто виновен в худшем.

Слуга сел на ложе, сокрушенно развел руками и промолчал. Он был не согласен, но предпочел отказаться от возражений. У дверей едва слышно вздохнули, испросили разрешения говорить и сообщили о готовности утреннего стола. Газур еще немного посидел и приказал никого не звать, даже ваура тайного дела, пусть явится позже. Встал и двинулся к дверям. Соал зашаркал следом, провожая газура на малый балкон.

— Откушаешь со мной? — предложил Яоол.

— Чего уж там, запреты я нарушаю всякие, — хитро прищурился слуга, пристраиваясь у края стола. — Одним больше, велика ли беда…

— Я приказал готовить твое любимое, мясо барашка с грибами и никакой морской приправы, — гордо сообщил Яоол.

— Вся жизнь моя — вода, отчего бы не мечтать о суше? — Слуга едва слышно рассмеялся.

— Что скажешь о Граате?

Слуга удобнее прихватил ребро ягненка, старыми немногочисленными зубами впился в мякоть и взялся ее перетирать, щурясь от удовольствия. Газур мысленно напомнил себе: надо похвалить повара, мягкое мясо, как и было велено.

— Лодки храма ушли на Итоозу, я сам на борту первой видел энэи Боу. Они проведут полное дознание. Граат — полезный Древу человек и ничуть не злодей, — буркнул Соал и снова взялся за еду.

— Да, Итооза…