Безупречный враг

«Время упущено. Гнев и боль порвали кровные узы. Русалки, которых гибель Сиирэл застала на отмелях, стали людьми и утратили память и силу. Но кровь богини еще жива, и мне ведомо число сиринов, способных прийти в мир. С гибелью каждого из них, капля за каплей, кровь богини впитается в песок. Если уйдет последняя капля, а соль не вернется в океан, он осиротеет навеки.

Все сирины рождаются с глазами цвета синего южного неба, смотрящего в океан. У последнего глаза будут голубыми, как вода теплых мелких лагун. Его кровь может подарить могущество безумцу, унаследовавшему жажду власти преступной дочери богини.

Избежать этого невозможно. Почти…

Но если найти утратившую память русалку, способную вызвать сирина из глубин…

Если вернуть океану соль крови его владычицы…

Если одолеть безумную сирену, против которой без жезла воевать невозможно…

Тогда Сиирэл вернется в мир.

Но люди — я знаю их — слишком корыстны. Они не смогут усмирить злую судьбу, которую позвали сами. И потому погибнет храм, опустеет новый дом оримэо, коралловое Древо. Волна станет вечным проклятием мира, и даже гибель жезлов уже не утолит ее гнева».

Араави долго молчал. Потом все же достал последний листок. Там был записан рассказ о том, как был создан нынешний храм Сиирэл, как коралловый посох стал символом высшей власти и как части истории оказались разделены и спрятаны.

— У нас нет пяти записей, — с трудом прервал молчание Яоол.

— Но есть их общий список, содержащийся в истории рождения храма, — отозвался Эраи. — По счастью, ее и нашла Онэи. Итак, пять листков. Это подробное описание жуткого обряда, погубившего Сиирэл; рассказ о русалках; описание второго обряда, который позволяет отправить сирина на дно моря, он известен нам из более поздних записей; рассказ о возрождении рода газуров; и, наконец, оформленное в легенду повествование о конце света — последней Волне.

— Суть обряда изложена на отдельном листке, и эта часть записей — у Гооза, — содрогнулся Яоол.

— Вероятно, у него. Грустные пророчества сына богини сбываются. И мы, к сожалению, живем во времена последнего сирина. Эта последняя — моя Риоми.

— Голубоглазая, — тяжело кивнул газур.

— Но у нас есть малая толика надежды, — улыбнулся араави. — Я готов отдать океану перламутр жезлов и сделаю это. Точнее, уже сделал. Пока в нашем распоряжении нет лишь одного жезла, украденного советником. Упрямая забывчивая русалка у нас, как это ни удивительно, тоже есть.

— Онэи? — Газур искренне полагал, что его сирена — лучшая и обязательно уникальная.

— Гораздо хуже, — фыркнул владыка. — Крид.

— С виду не скажешь. — Газур потер ушибленный бок. — То есть дело за последним перламутровым жезлом и его нынешним владельцем?

— Да. Будем стараться, хотя одолеть сирену, добывшую такое оружие, почти невозможно. Разве что мой посох справится.

— Зато теперь я не сомневаюсь в том, что Древу нужны перемены, — решительно кивнул Яоол. — В нашей замкнутости копятся страшные тайны. Больно думать, что мой род виновен в гибели богини Сиирэл и приходе Волны. Но все же это лучше, чем ничего не знать и жить в мерзости слепоты, созданной нашими предками. Я внимательно просмотрю законы Дэлькоста, карающие даже родственников газура. Ведь и правда есть непростительные деяния. Кстати, мне потребуется помощь северян.

— Но почему северянин Крид — русалка? — заинтересовался Боу, до того момента молчавший. — И как это подтвердить?