Безупречный враг

Ночь тянулась, мерно разделяемая на порции боем башенных часов… Окорок тоже делился на порции, и постепенно он показался мужчинам, проголодавшимся от ожидания, слишком маленьким. Крид сбегал за вторым, по-хозяйски принес еще связку колбас, копченую рыбу и маринованные в зеленых виноградных листьях овощи с чесноком. Не унявшись, Крид стремительно исследовал корзины возле огромных печей, добавил на стол перец и свежую зелень. Адмирал сидел, следил за тем, как самоуправствует в его доме наглый юнец, и мрачнел. Он нехотя признался себе, что при ближайшем рассмотрении молодой Гравр совершенно не соответствовал портрету, нарисованному сплетниками двора. В своем наблюдении Ногорро обнаружил новый повод для расстройства и сердито уточнил:

— Отчего это красотка Дениза так упорно не желает исполнять волю родителей?

— Мы счастливо и вполне взаимно не любим друг друга, но мы крепко дружим, — весело сообщил нахал, притворно вздыхая.

Услышав детские отговорки, недостойные принца, адмирал скривился:

— Ты, килька бросовая, да кто женится по любви, когда берет на абордаж корону?

— Она мне даром не нужна, — честно сообщил Крид. — Ваша светлость, вы мудрый человек, посмотрите на меня: разве я похож на настоящего короля? Гулянки предпочитаю интригам, клинки — ядам, дружбу — расчету. Папа Мирош отчего-то полагает, что я повзрослею, но мне ведь не шестнадцать. Я не желаю даже вести дела княжеского дома, бабушка Ната меня уже ругала.

— Вот тебе и сели на мель, — поразился адмирал. — Да ты же бестолочь!

Из сказанного вырисовывался неплохой скандал, довольно длинный и шумный, позволяющий поближе познакомиться и интересно скоротать ночь. Потому что сидеть молча в ожидании неизвестно чего очень трудно. Глупо надеяться, но и не надеяться невозможно! Увы, второй окорок ели вяло и без аппетита, ссорились тоже нехотя, замолкая при всяком подозрении на внешний шум.

Наконец в коридоре зазвучали шаги. Адмирал поперхнулся очередным восклицанием, сел и даже забыл упомянуть кракенов и акул. Крид торопливо налил в кубок воды, Роул придержал плечи господина Эрси.

— …не понимаю, что бы вы ни утверждали, — расстроенно проговорил кто-то голосом, очень похожим на адмиральский. — Как теперь, к морскому дьяволу, может быть четыреста семьдесят третий год от подписания Дэль-Гараймского договора? Где меня черти носили столько лет?

— Даже господин Гокс весьма вежлив в последние два дня, а ваша светлость стремится затмить своим воспитанием портовых грузчиков, — возмутилась Риоми, толкая дверь. — Да и видом, если честно.

— Какого…

— Только не надо опять про вонючего кракена. — Риоми обернулась в дверях и погрозила коридору пальцем. — Бедняжка Дина, при таком родственнике мой Крид ей, понятное дело, кажется ангелом!

Адмирал охнул и попытался потерять равновесие, но Роул был бдителен. Крид с кубком воды — тоже. Пережив первый шквал потрясения, Ногорро впал в неконтролируемую радость. И тут мужчины замка Эрси взялись на два голоса и с полным усердием взывать к упомянутым кракенам, не забывая акул, чертей и дохлую — видимо, не вынесла скандала — каракатицу. Постепенно шум стих. Адмирал решился-таки поверить в своего Парси, выглядящего изможденным, бледным, но вполне здоровым, тем более на фоне сине-серого Дио, который кое-как, по стеночке, вполз в зал. У двери сирену поймал Роул, довел до стула, усадил, прислонил к стене, принялся усердно кормить и лечить. Сын Авэи лучше иных понимал состояние хранителя, истратившего весь дар звучания. Его голос дошел до опасной кашляющей хрипоты. Впрочем, капля божья у Дио оказалась и правда на редкость крупной: любимый ученик хранителя Боу восстанавливался быстро, буквально на глазах. Особенно распробовав ранее никогда не попадавший в его тарелку маринованный чеснок.

Жмурясь от удовольствия, он хрустел, нюхал виноградные листья. Наконец Дио смущенно запасся восхитительной колбасой, уложив два самых аппетитных кольца в сумку. Одновременно рассказывать и жевать ему было трудно, так что Риоми пришлось «переводить» невнятное бурчание.

Со слов Дио выходило, что младший Эрси — человек стойкий, медовому голосу сирен не особо поддающийся. Это редкий дар сильных людей, способных видеть мир таким, каков он есть, не выстраивая пустых мечтаний и не принимая вслепую чужих мнений, будь то даже королевская воля. Гонец прибыл на судно, желая опробовать в деле украденный с островов перламутровый жезл. Команда корабля капитана Тэль-Мара должна была погибнуть, услышав пение выдуманной советником зловредной «русалки». А сам Парси, скорее всего, обязан был ее увидеть, чтобы позже, чудом избежав смерти, описать адмиралу, королю и другим важным людям. Но капитан увидел только гонца, лезущего не в свое дело, и прогнал «дворцовую моль», — он сам припомнил эту фразу, — с мостика.

— Не будь у сирены жезла, тем бы дело и ограничилось, едва ли можно убивать капитана корабля ядом голоса в присутствии команды, — кивнул Роул.