Безусловное искоренение (СИ)

Магазин в калаше пуст. Есть ТТ. Надо метить в ту часть лица, где взрывом уничтожило броню на лице и теле. Восемь патронов. Первый выстрел. Мимо. Контузия даёт о себе знать. Второй выстрел. Попал в броню. Гибрид подползает всё ближе. Третий выстрел. Мимо. Четвёртый выстрелил сразу из-за волнения. Монстр приблизился на расстояние трёх метров. Пятый. Есть попадание прямо в оголённую шею. Кровь брызнула и монстр недовольно дёрнулся. Шестой. Снова попадание. В этот раз в лицо. Пуля оставила широкое отверстие, разозлив монстра ещё сильнее. Седьмой. Пуля ушла в лицевую броню, ярко взорвавшись брызгами искр и инфернальных осколков. Восьмой я оставлю для себя. Пистолет к сердцу. Раз. Два.

Нет. Только не ты. Коршун Муся влетела в ТЦ со всей скорости и яростно впилась лапами в глаза урода. Её острые когти проникали через щели в броне гибрида и изувечили его глаза. Тварь яростно встрепенулась, начала бешено биться об пол, пытаясь смахнуть одной рукой коршуна. Наконец, ослеплённый монстр схватил Мусю и крепко сжал в руке. Он поднёс её ко рту и уже хотел откусить ей голову, но я не позволил ему. Восьмой. Пуля попала аккурат в щель между пластинами брони на кисте руки, перебив ему несколько сухожилий. Лапа невольно разомкнулась и Коршун выпал на пол. Потеряв интерес к добыче, урод двинулся в мою сторону, запомнив прежнее направление.

— Спасибо за всё, адский коршун…

Я опустил голову на пол, не способный более держать её на весу. Посмотрим, что тут у нас есть. Я вытащил из подсумка гранату «для себя». Много, кто на передовой делает такие запасы. Уходить в пасть твари добровольно я не намеревался. Как же тяжело вынуть кольцо. Только дураки верят фильмам, где герои вынимают кольцо зубами. Есть. Осталось только отжать рычаг, когда тварь подберётся ко мне вплотную. Топом его тяжёлого тела становился всё заметнее, отдаваясь с каждым шагом в моё больное тело. Слышно, что гад хромает, лишившись конечности. Наконец его вонючая пасть показалась совсем рядом. Я чувствую его мерзкое тухлое дыхание. В слепоте он ищет меня одной рукой, но не с той стороны. Я свистнул один раз, чтобы помочь уроду в его поисках. Тварь жадно обернулась на меня и издала злобный рык. Хромой монстр, заливая пол вонючей кровью, приблизился на расстояние вытянутой лапы. В ответ я протянул свою и держал отжатую гранту. Три секунды.

— Простите меня, Ася, Василиса.

Я инстинктивно зажмурил глаза. Взрыва не раздалось. Лицо оросило чем-то чёрным и вязким. Мазут или смола, а в воздухе витал знакомый аромат пепла и углей. Я оказался на снаружи. Рядом с танком. В руке уже не было гранаты, а в стороне ТЦ виднелось свежее облако пыли от взрыва.

Похоже, что меня перенёс Тахон. Людвик сидел, уперевшись спиной о борт танка, как и Маркер. Стерва сидела на Звере с большой уже перемотанной раной на руке. Рядом лежали тела Ротного и Шныря. Оба бледные, как лист бумаги. Наконец слух начал возвращаться и я услышал, что меня зовёт Тахон.

— Прут, какие у тебя раны?

— Только контузия. Сильно болит тело и плохо слышу. Остальные?

— Остались только мы. В танке Камыш и Сантьяго. Стерва ранена в руку, но жить будет. Маркер только что покинул нас. Ему пробило голову осколком. Людвик… Людвик с пропоротым животом, грудиной и обожжённым бедром. Если бы он был человеком, то давно бы умер.

— Муся улетела к тебе, ты видел её?! — Спросила Стерва, уже догадываясь, что к чему.

— Она выцарапала глаза твари и погибла. Она защитила меня.

Стерва грустно кивнула, поглаживая Зверя по морде.

— Ротный и Шнырь?

— Сгинули от потери крови.

Слова Тахона обволокли меня мрачными щупальцами, проникая прямо в душу. Тоска и горе на пару мгновений завладели мной. Хоть Ротного я и не знал толком, но вот Шнырь был со мной с самого начала, помог смириться с потерей жены и дочери, вовлёк меня в армию, следил, чтобы я не подох как глупец. А я даже не остался с ним в последние минуты его жизни. Не помог, не проводил. Надо собраться с духом, горевать будем позже.

— Они не прочли стих?

— Видимо нет. Не каждый захочет остаться в должниках у какого-нибудь дьявола.

— Как остался я.

— Откуда знаешь стих?

— Я и не знал.

— Кто-то сказал, кода совершал переход иной мир?

— Да. Моя дочь. Погибшая дочь.

— Значит она наблюдает за тобой. Хочет помочь.

— Как мне отдать этот долг?

— Никто не знает. Когда придёт время, тебя попросят об определённой услуге и не выполнить ты будешь не вправе. Безвольно подчинишься.

— Ясно. Так почти и думал. А если прочитать второй стих?

— Ты действительно хочешь знать такие особенности? Ты, итак, уже должник.

— Я чувствую, что скоро это всем нам пригодится.

— Тут ты прав. Первый стих — стих отчаяния. К нему прибегают, когда выбора не осталось. Второй стих — стих прошения. Стих взывает к Дьяволу, чтобы тот предоставил силы.

— Силу наподобие переноса, как у демонов?

— И не только.

— То есть все демоны прочли минимум два стиха?

— Ты точно контужен? Вроде соображаешь.

— А есть третий?

— Всего шесть стихов. Но больше двух редко, кто прочтёт. Слишком непомерный долг. Тяжело выплатить.

— Что ты должен за два стиха, Тахон?