Безутешный счастливчик

В антракте – прогулка по лесу уже вчетвером. Белла умиляется мною на фоне леса. Еще банкетик. Белла произносит речь (тост) за меня, слишком лестный: «И талант, и ум, и стройность, и красота» и пр.

9 авг. Теперь уже сам могу стоять за сухим на Флотской (и опять с помощью Эдуарда). Между тем Носовой все хуже, и все предчувствия помещения в клинику.

13 августа. Взятие коварной Носовой. Они были вызваны для меня. (Весь день сухие, корвалолы и дремота.) Обстоятельства переменяются. Очень поздно 5–6 чел. Ее увозят. «Надолго», говорит один.

25 августа. Сегодня истекает трехмесячный срок со дня подачи прошения. ОВИР молчит.

Не дают, суки, не дают мне погулять-пофорсить-повыябываться по Елисейским полям. Не дают пособирать грибы в Булонском лесу.

2 сент. Утром Г. Нос. увозят в новую больницу, на Каширку.

С 7 сент. (мал. и тщетное нарушение 8 сент.) – введен в доме без подсказок и давлений – в одностороннем порядке – мораторий. И даже брага пусть стоит, ск. ей след.

Уже 7-й день сухого домашнего закона. К вопросу о моратории. Это не кв. 78, а испытательный полигон, «штат Невада», и центральный его персонаж В. Ерофеев, эсквайр.

14 сентября – Нос. последний день на побывке. Расположение духа ровное и первородное, как в дни зеленоградских гербариев. Решаем: по случаю сплошного солнца – не в Переделкино, а в парк у Левобережной. Великолепный променад с полудня до полчетвертого. Я не собирал грибов уже 45 дней. Жаден до каждого дерева и до всего. Грибы зонтики, немножко чернушек, опят, сыроежки. Ликую. Нос. отъезжает к матушке. Я один, вернее, в отличном расположении духа наедине с грибными чистками, варками. 5-й Чайковского по телевидению и тут же 5-й Шостакович. Нос. возвращается с немыслимым количеством съестного. Планы выездов: в Добрыниху, Абрамцево, Переделкино и пр. Только б не испаскудилась ‹нрзб.› погода.

15 сентября – Нос. выпускают окончательно послезавтра.

Лён говорит по телефону 16 сентября, что какая-то закордонная станция передает «Петушки» опять.

16 сентября – «Хмурое утро». И весь день – в дождях, непогодах и слякоти. Загород пока отставляется: за Фетом из приложения к «Ниве» и Брюсовым. В полдень решаю быть деятельным. Направляюсь в центр. Вс. Рождественский и Чехов в Пуш. лавке. В ГУМе – пласт.: Русского сонета, Дельвиг и Полонский. Умница. Вернувшись домой, тотчас же и сквозь те же дождики – стою в очередь с посудою. Сдаю на 6 руб., возместив в точности расходы на пластинки. И на всякий случай 4 пива. Весь вечер в стихах Дельвига, Ап. Григорьева, Полонского.

А пиво взято из принципа. Чрезвычайное положение, введенное 7-го, подверглось искусу сухим (8-го) и упрочило к нему брезгливость: корвалолом (15-го) – только снотворное и отупевший эффект. Пиво – для того только, чтоб убедиться, пронаблюдав, что и оно не надобно.

17 сентября – Вот и последнее – пиво – дискредитировано. Для опыта: вчерашняя покупка 4-х пив, 2 вечером и 2 утром. 17 сентября – и наблюдаю за негативностью и паскудством маленьких следствий.

И табак. 14-го – ни одной затяжки. 15-го и 16-го: приблизительно по 1–1¹/₂. 17-го – только ¹/₂ сигаретины с фильтром. Прекрасно.

По радио и телевидению продолжаются игры в «полную информативность» в России. Министр финансов выступает в пресс-конференции 20 сентября и точно называет размер чернобыльского ущерба: 2 млрд руб. То есть побольше червонца на каждого взрослого человека России.

«Гласность» и «духовность» – не было дня в августе – сентябре, чтоб слова эти десятки раз на день не употреблялись по телевидению.

Еще смешнее. «Комсомольская правда» за 20 сентября. Горбачев беседует с краснодарцами. «Вот тут мы недавно с Раисой Максимовной читали Достоевского…»

Оказывается (по записной книжке 84 г.), состоялся первый визит с Лёном к Мессер‹еру›. 6 июля 1984 г.

Скоро будет 20 дней самопроизвольного непития (!). А это – средняя продолжительность жизни комнатной мухи.

Боре Сорокину: по телефону:

Бормотуху и портвейн
Я не пью таперича,
В этом главная заслуга
Михаил Сергеича.

25 сентября – День юбилеев и прощаний. В холодильнике 2 свадебных, но мне наплевать. Солнце. Пока нет никого, с грузом макулатуры доезжаю до Петрозаводского пункта – ради Перро и Грима. Снова осечка: произвол. выходной. С грузом назад. Появление Балашихи. Следом – Т. В. с последним визитом и сухим. Пьем годовщину моей операции, пьем отъезд Т. В. на север, 80-летие Дм. Шостаковича и пр. По телевидению последняя серия «Отцов и детей». Общая растроганность.