Мы не будем останавливаться на наследии более аскетическом, чем мистическом25
, представленном апофтегмами отцов-пустынников26, которое является общим для всей христианской монашеской традиции. Мы также не задержим внимания ни на сочинениях некоторых из их непосредственных преемников, таких как авва Исаия27 или авва Марк28, ни на творениях двух великих сирийских духовных писателей IV века, Афраата29 и Ефрема30: то, что они смогли передать из духовного учения нашим восточносирийским писателям31, исчезнет после гораздо более выраженного и решающего воздействия, оказанного другими отцами, чье наследие в совокупности придает специфическую особенность восточносирийской мистике, – Евагрием Понтийским, псевдо-Макарием и Иоанном Отшельником. Итак, именно с этих последних мы и начнем наше исследование32.1
Так у Иоанна Дальятского: «Приобретем, братия, любовь, терпение и смирение, равно как и послушание духовным нашим отцам» (2
Например, Симеон д-Тайбуте, см. английский перевод в3
См., например, у Дадишо Катарского:4
5
6
7
8
9
См. далее, с. 140–141.10
11
12
13
См. далее, с. 141, 147.14
15
16
17
Влияние этих богословов-мистиков, на которых ссылаются наши авторы, будет рассмотрено в главах 2–5 данной работы.18
Сахдона называет православных учителей «нашими духовными отцами». См.19
20
21
22
В главе 52 шестой23
Влияние догматического богословия Церкви Востока будет темой шестой главы данной работы.24
Перевод