Безвозвратно

— Где ты хочешь, чтобы была соль? — спросил он поверх моего уха, когда его руки легли на мою талию. Несмотря на то, что я ценила его внимательность к моим предпочтениям, мне, по большей части, было все равно.

— Решай сам, — ответила я, и его взгляд снова упал к моему вырезу, после чего он подался вперед, но вместо того, чтобы почувствовать касание его языка поверх своей груди, как я этого почти ожидала, Скотт лизнул изгиб между моей шеей и плечом. Холодный воздух сразу же обжег чувствительную кожу, и я почувствовала легкое покалывание соли, когда он лизнул меня снова. И на этот раз меня уже пробрала дрожь.

Подцепив ртом рюмку, Скотт залпом выпил текилу, после чего я поместила лайм между зубами, и его губы тут же встретились с моими, чтобы забрать цитрус. Толпу сотрясла продолжительная сессия одобрительных восклицаний и свиста.

Скотт притянул меня к себе в быстром объятии, и мы оба широко друг другу ухмыльнулись. После этого я развернулась, чтобы вернуться к своим обязанностям, но тут же застыла на месте, и моя улыбка на губах померкла.

Блейн смотрел на меня с лицом, которое было вырезано из гранита, и злость в его глазах в буквальном смысле вызывала у меня желание бежать и прятаться.

На какой-то момент перестало существовать все, кроме наших столкнувшихся взглядов. Но уже через несколько секунд пронзительный смех вывел меня из транса: мое тело напряглось, и глаза сузились, посылая ему недвусмысленный вызов. Я не являлась ребенком, и если Блейн не хотел меня, то существовали другие, кому я была интересна.

Развернувшись на каблуках, я решительно направилась в противоположную часть стойки и начала принимать заказы не на своей территории. Скотт озадаченно посмотрел на меня, но, ничего не спросив, молча, перешел на мое место.

На протяжении всего оставшегося вечера я решительно отказывалась искать взглядом Блейна и продолжала работать с приклеенной к губам улыбкой. Через некоторое время возле меня собралась группа подвыпивших студентов, которые, видимо, решили, что теперь я буду позволять распивать спиртное со своего тела каждому присутствовавшему. Подавляя досаду, я постаралась спровадить их без лишней грубости, перейдя к заказам других посетителей. К счастью, ребята быстро поняли намек и без труда нашли себе другие объекты, достойные их внимания.

Вскоре возле барной стойки нарисовалась Тиш, облокотившаяся на стойку с видом, по которому сразу было понятно, что она находилась на пределе своих сил. Наши глаза встретились, и в этот момент я знала, что мы думали с ней об одном и том же: эта ночь никогда не закончится.

— Налей мне чего-нибудь, Кэтлин, — попросила она устало. — Мне нужен допинг.

Я послушно наполнила две рюмки бурбоном, подумав, что после той недели, которая у меня выдалась, я могла позволить себе расслабиться. Мы в унисон отправили жгучую жидкость в рот, после чего Тиш сделала глубокий вдох и, приклеив к губам улыбку, нырнула в толпу.

Наконец, после того, как вечер, казалось, растянулся на целую вечность, народ начал постепенно редеть. Взглянув на часы, я обнаружила, что было уже больше часа ночи. Через несколько минут Скотт сигнализировал официанткам, чтобы они принимали последние заказы, после чего люди начали расходиться гораздо активнее, и я могла перевести дыхание.

К этому моменту я уже успела выпить еще пару рюмок спиртного и теперь начинала по-настоящему чувствовать присутствие градусов в своей крови. Через полчаса в заведении осталось не больше десятка посетителей, и мы почти закончили закрывать смену. Скотт созвал всех вокруг барной стойки для финального праздничного тоста. Надо было отдать должное, весь персонал выложился по полной, и вечер по-настоящему удался. Я заработала больше двухсот долларов чаевых, и это не считая того процента, который должны были нам со Скоттом отдать официантки.

Медленно потягивая мартини, который налил мне Скотт, я пыталась не забывать, что мне все еще предстояло ехать домой, невзирая на пошатнувшуюся координацию.

— Эй, Кэтлин, — окликнула меня Джилл, подмигнув, — ты ведь собираешься нам сегодня спеть, правда?

Я отрывисто рассмеялась:

— Да-а, конечно. Как будто я недостаточно устала за сегодня.

— Я понимаю, что устала, но… ты ведь полностью для этого одета и все такое, — запротестовала она. Все остальные тут же к ней присоединились, пытаясь меня уговорить.

— Ну, соглашайся, Кэтлин, — продолжала Джилл. — Ты ведь не можешь просто так взять и проигнорировать караоке, верно?

Ладно, возможно, она была права. Караоке взывало ко мне на протяжении всего вечера. Возможно, в каждой девушке в глубине душе таилась своя дива, мечтавшая вырваться наружу.

— Ну, хорошо, хорошо, — сдалась я, отмахиваясь от их аплодисментов с ухмылкой. Допив свою «порцию смелости», как любила называть нечто подобное моя мама, я поднялась на сцену.