Безвозвратность

Лиссабон был последним и неожиданно оказался самым несговорчивым пунктом на моей финишной прямой. Теперь, покончив с ним, мне с лихвой хватит ресурсов для своего самого масштабного и в буквальном смысле жизненно важного проекта, развернувшегося в Исландии. Спустя шесть часов после прибытия в Прагу, я вылечу прямиком в Рейкьявик, а оттуда в новое поселение на берегу Северной Атлантики, с целью остаться там навсегда. Навсегда – это очень долго. Целая жизнь. Единственное, что утешает меня в этом раскладе, так это то, что я успел посмотреть этот мир: с двадцати лет безостановочно путешествовал, как умалишенный, лишь бы увидеть как можно больше… И всё равно не успел увидеть достаточно, чтобы сейчас не сожалеть о мире, который мы теряем.

От тяжелых мыслей меня уже во второй раз отвлекает нарушающая правила безопасности девушка в чёрном плаще – она снова уверенным шагом направилась в сторону кабины машиниста. Невольно я оцениваю её внешние данные: на ней дорогой плащ последней коллекции Daorato – стоимость такого от двух тысяч долларов, если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, потому что знаю автора этой коллекции, как одного из тех людей, которые уже сейчас находятся в Исландии. В бизнес-классе есть свободные места, но этот плащ явился из среднего класса… Ну и что не так с этой красоткой? А ведь она красотка. Во всяком случае, в моём вкусе: длинноногая брюнетка с роскошной шевелюрой, белокожая, ярко выраженные скулы, строгий взгляд и большущие карие глаза. Если бы я впервые в своей жизни задумался о серьёзных отношениях – выбрал бы своей целью эту девушку, либо любую другую, но именно такого типажа. Точно не остановил бы свой выбор на девушке, подобной владелице канарейки. Подумав так, я машинально кошусь взглядом в сторону этой блестящей Барби… Скольких, подобных ей, я перетрахал? Откровенно говоря, блондинок было не так уж и много, в основном это были выкрашенные в неестественные цвета, часто смуглокожие, все в большей или меньшей мере силиконовые куклы, но обязательно непохожие на таких вот белокожих натуральных брюнеток – осознанно не приближался к образу своего идеала, чтобы ненароком не запачкать его. Быть может, дело в том, что моя мать была именно темноволосой и белокожей, а я всегда мечтал об отношениях, похожих на те, что были у моего отца с моей матерью. Жаль, что до сих пор я был слишком занят, чтобы обзавестись парой, теперь же шансов останется совсем мало: сколько в Исландии будет одиноких девушек, и сколькие из них могут иметь хотя бы теоретическую возможность по-настоящему заинтересовать меня? Боюсь, что цифра может оказаться даже не нулевой, а отрицательной. Ладно, в таком случае просто продолжу трахать тех, кто будет попадаться под руку – одинокий вариант, конечно, но отнюдь не самый страшный. И всё же… Мой отец не достиг бы известных высот, если бы у него не было любви моей матери. Жаль, что они не дожили до этих времён. На их же трагедии я получил один из важнейших уроков в своей жизни – последствия великой любви часто бывают страшны: после смерти матери отец всего за один год иссох – он в буквальном смысле умер от горя. Братьев и сестёр родители мне не оставили, так что и здесь внушительный прочерк. И всё же, несмотря на то, что родственников у меня нет, настоящих друзей у меня целых трое, а хороших знакомых ещё приличный ворох – не каждый может похвастаться таким богатством, особенно среди запредельно обеспеченных людей…

Пассажирка в чёрном плаще затарабанила в дверь кабины машиниста так, как может тарабанить только уверенный в себе босс. Надо же… Обожаю такой темперамент. В чём интерес отношений с девушкой, у которой напрочь отсутствует всяческая строптивость? Строптивой женщиной особенно приятно владеть. Чем строптивее – тем слаще обладание. Поэтому до сих пор с особенно строптивыми не связывался – снова лишь затем, чтобы не марать образ своего идеала. Может, дождаться, пока она оттарабанится и уйдёт на своё место, проследить за ней, проверить, с кем едет, и, если окажется, что она путешествует в одиночку – подкатить? А вдруг и вправду сработает? Вдруг она из спонтанных, и уже завтра я отвезу её в Исландию без уточнения информации о том, что эта поездка подразумевает собой билет в один конец… Определять судьбу другого человека – вот где кроется настоящее чувство власти. Сколько миллиардов судеб я распределил за последние полгода? Не столь важно. Точнее: важно не то, сколько миллиардов я оставил за бортом, сколь важно, сколько миллионов смог взять на борт – не так много, как мне того хотелось бы.

– Откройте дверь! – вдруг поверх грохочущих стуков раздался строгий и необычайно мелодичный голос владелицы чёрного плаща – ноты этого голоса мне сразу же решительно понравились. Решено – подойду к ней, когда она немного угомонится…