Безвозвратность

– Ладно… Ладно… Я сейчас сообщу… Я сейчас… А Вы сейчас же возвращайтесь на своё место, слышите? И пристегнитесь ремнём безопасности: поезд может резко тряхнуть, отчего Вы можете упасть и повредиться… Ну же, возвращайтесь на своё место. Я подойду к Вам через пять минут.

Девушка развернулась с откровенным недоверием – должно быть, мой неубедительный тон мало способствовал её вере в то, что я действительно способна уладить столь серьёзное дело. Надо же, какая вспыльчивая… А по первому впечатлению я думала, что она сдержаннее. Впрочем, она ведь всерьёз заявила о массовом самоубийстве – мало ли что ей могло привидиться, и всё же даже если это была всего лишь галлюцинация или провокация, проявление ярко выраженных эмоций в такой ситуации, должно быть, неизбежно…

Я поторопилась войти в кабину машиниста. Стоило мне закрыть за своей спиной дверь, как Уилфред сразу же обернулся и посмотрел на меня через плечо.

– Хильда, я рад тебя видеть… Но разве сейчас ты не должна быть пристегнутой?

– Верно, – я села на посадочное место рядом с единственным машинистом – вторых машинистов и их помощников уже больше пяти лет как нет, из-за введения в эксплуатацию новой электронной системы, страхующей главного машиниста на всех уровнях. – Послушай, тут такое дело… Одна пассажирка среднего класса утверждает, будто при отправке поезда стала свидетельницей массового самоубийства: будто бы люди спрыгнули с пятнадцатого перрона на рельсы…

– Может, она пьяна?

– Нет, конечно нет, я бы заметила и не пришла бы в таком случае…

– Может, очередной городской перформанс.

– Ну, знаешь, как-то подобное чересчур для перформанса…

– Ладно, понял, сейчас свяжусь со станцией. – Он начал вызывать станцию по портативной рации, сразу же пошли гудки. Пока никто не отвечал, он решил продолжать разговор: – Какая сегодня заполненность?

– Пять из восьми мест в бизнес-классе и восемь из двадцати мест в среднем классе.

– Тринадцать занятых мест из двадцати восьми. Что ж, бывало и больше, хотя позавчера мы вообще ехали почти впустую – всего шесть пассажиров.

– Зато всех их мы смогли бонусом разместить в бизнес-классе, – улыбнулась я, на что Уилфред ответил мгновенной улыбкой. – И всего пассажиров не тринадцать: ты не учёл себя и меня, плюс парочку питомцев, и к тому же, одна из пассажирок беременна.

– Что ж, в таком случае можно сказать, что пассажиров пятнадцать и…

– Можно считать, что шестнадцать, – заулыбалась я.

– Как скажешь, – машинист вдруг посмотрел на меня мягким взглядом, который присущ его мягкому темпераменту, но в этот раз он как-то так улыбнулся, что я отчего-то смутилась.

Гудки, вызывающие железнодорожную станцию, продолжали шипеть в рации.

– Послушай… – мой давний знакомый резко начал и вдруг запнулся.

От неожиданности я вся встрепенулась и сразу же решила прийти ему на помощь:

– Да, Уилфред?

Я обратилась к нему по имени. Обычно мы обращаемся друг к другу исключительно по фамилиям – Рэйнольдс и Мур, – но я видела, каким взглядом этот мужчина, старший меня всего на год, иногда посматривал на меня. Я никогда не задумывалась об этом, конечно нет, ведь до сегодняшнего дня я была замужем! Но вот это мой последний рейс, и он не знает об этом, хотя проработал со мной бок о бок целый год, с самого момента открытия станции надземной железной дороги в Лиссабоне – мы с ним стали одними из немногих, сумевших пройти аттестацию для работы на надземном рейсе супер-класса. Через несколько часов мы прибудем в Прагу, но вместо того, чтобы привычно занять свой заранее забронированный компанией номер в четырехзвездочном отеле, я отправлюсь в Вену, и мы больше никогда не увидимся…

– Я тут подумал… Может быть, ты будешь не против выпить со мной чашечку кофе? Я знаю отличный ресторан в Праге, в котором подают чудесный ужин… Не подумай, я знаю, что ты замужем. Просто… – снова запнулся.

И я опять решила прийти на помощь:

– Что “просто”, Мур?

– Просто я услышал от Хелены о том, что ты, ну, знаешь… Ты, вроде бы, разводишься со своим мужем. Вот я и подумал, почему бы не пригласить тебя на чашечку кофе… Прости, моё предложение, должно быть, может показаться тебе крайне бестактным… Оно таким и является, – всегда отличавшийся мнительностью Мур окончательно растерялся и смутился. Смущение его было настолько велико, что внезапно перебросилось и на меня:

– Почему бы и не выпить чашечку кофе с коллегой? – вдруг улыбнулась я, почти ощутив, как к моим щекам приливает румянец.

Уилфред резко посмотрел на меня своими добрыми, чёрными глазами:

– Правда хочешь поужинать со мной или ответила так из сочувствия?