Безвременье

— Так ты и Квен сегодня хорошо поужинали? — спросил он, еще более выводя меня из равновесия. — Башня Кэрью, да?

— На самом деле мы выпили в баре, но да, это было в башне Кэрью. — Я нервно вцепилась в клатч. — Как ты догадался?

Он шаркнул ногой, маленькое движение, говорящее мне, что он был удовлетворен… и поставил мысленную галочку.

— Ты пахнешь как поврежденная медь. Это была или Башня Кэрью или гастроном вниз по Вайн. Тот со старой барной подставкой для ног?

Я моргнула, открывая рот. Ничего себе.

— О, — сказала я, пытаясь решить, что я могла сказать. — Да. Мы были в Башне Кэрью. — Я посмотрела вниз на свое платье, явно не подходящее для гастронома.

Трент передвинулся ко мне так, что я могла чувствовать запах его лосьона после бритья, смешанный с его собственным запахом.

Вместе мы наблюдали, как репортер заканчивал свое интервью с медсестрой. И то, что Трент стоял так близко, было почти хуже, чем его осуждающий взгляд.

— Вы обсуждали меня, — сказал он, его голос звучал высоко, а взгляд был решительно направлен в комнату. Запах испорченного вина и корицы присоединился к смеси.

— Квен попросил, чтобы я заменила его, когда ваши с ним графики не совпадают, — сказала я. — Он знает, что ты планируешь противостояние… ты думал, что он ничего не сделает?

Его глаз дергался, вот оно что, но я могла видеть его насквозь.

— Дай ему перерыв, — сказала я, и он наконец отбросил свое ложное безразличие и впился в меня взглядом. — Квен перепроверил твою встречу и взял тебя в офис DMV для твоей лицензии. Он волнуется о тебе, ясно?

Не желая верить, Трент хмурился. Я могла почувствовать, что репортеры смотрели. Он глянул на них, и его руки медленно разжались. Выдыхая, он фальшиво улыбнулся, но я не думала, что он смог кого-нибудь одурачить. Он был готов идти, и я взяла его под локоть.

— Трент, я сказала ему нет, — сказала я мягко, и его пристальный взгляд перешел от моей руки на его локте к глазам. — Я сказала ему, что ты не нуждаешься в приходящей няньке. Я сказала ему, чтобы он поучил тебя, что у тебя есть навык и сноровка, чтобы позаботиться о себе.

Он пытается понять это, но после того, как он десятилетиями защищал тебя, это сложно. Ты мог бы захотеть какое-то время побунтарить.

Гнев Трента исчез.

— Побунтарить? — сказал он, и мы боком продвигались на выход, в то время как другие люди бродили вокруг нас как в вакууме. — Это твое слово или его?

— Мое, — сказала я, радуясь, что не пыталась ему солгать. — Я узнаю бунтарство, когда увижу его. Пошли, — умаслила я его, моя рука соскользнула с его. — Позволь бедному парню справиться с твоей независимостью прежде, чем ты заставишь его принять ее. Это отчасти здорово, ты разве не знаешь? Что он так сильно любит тебя.

Снова он был в полной растерянности.

— Спасибо, — сказал он, когда его взгляд прошелся по комнате позади меня, но его улыбка была настоящей, когда взгляд вернулся ко мне. — Я никогда не видел ничего подобного.

Мое сердце заколотилось, когда Трент опустил голову, чтобы печально потереть его подбородок, и странное чувство зашевелилось в моем сердце.

Позади меня яркие огни съемочных групп терзали человеческую трагедию, выставляя ее в неприятной дикости, как африканское солнце освещает львов, разрывающих живот газели. От этого зрелища было столь же трудно отвести взгляд.

Я вздохнула, чтобы сказать ему, что если он когда-нибудь захочет, чтобы кто-то прикрыл ему спину, пусть позвонит мне, но я струсила. Вместо этого я нервно помялась и снова встала около него. Какая-то разделенность была между нами.

— Ты уходишь.

— Ах, да, — сказал он, явно удивленный. — Та журналистка следила за мной, и я не хочу давать ей интервью.

Я понимающе кивнула. Как только он уйдет, я собиралась поспешно двинуться в другом направлении в поисках Нины. Возможно, они позволили бы мне осмотреть место преступления, если бы Феликс им сказал.

— Рэйчел, — внезапно сказал Трент, и я вернула свое внимание из пустого коридора, находящегося между кухней и спальнями. — Будь осторожна. Это может быть ЛППО, даже если Феликс говорит, что это не так.

Разозлившись, я кивнула. Кто бы это ни сделал, они знали, что я была сложной мишенью, таким образом, вместо этого они похитили детей. Трусы.

Трент качнулся вперед, чтобы идти, и я протянула руку.

— Будь осторожен тоже.

Если кто-то знает о ферменте, он также знает и о том, что ты единственный, кто может сделать лечение постоянным.

Я когда-нибудь смогла бы работать на него? Я задумалась об этом, когда он смотрел на мою руку, и вспомнила удовлетворение от беседы с фракцией ЛППО в Цинциннати, а потом с ним длинной два часа пирог с кофе позже.

Это было замечательно, но я не думала, что смогла бы переварить его управление, и я сомневалась, что он когда-либо научится быть кем-то другим. Я не знала, понравился бы он мне, если бы он изменился. Черт побери, он мне нравился, и в этом было больно признаваться.

Трент смотрел на мою руку несколько секунд, затем взял ее и притянул меня к себе. Удивленная, я почти упала, мое дыхание сбилось, когда он быстро, профессионально меня обнял, наши плечи соприкоснулись.