Безвыходное пособие для демиурга (СИ)

Писателя раздирают на части гении и демоны, страхи и сомнения, факты истории и личные воспоминания. И все на свете книги — это громокипящий сплав мыслей и чувств. И самые гениальные вещи, это не те, в которых зашифрованы личные события из жизни автора, а те, сквозь которые проступает писательская энергетика, сплетенная воедино с волей ангелов и демонов.

В конечном счете, все человеческие книги всегда повествуют о войне: внутренней или внешней. Некоторым интересна грызня народов, другие воспринимают человеческую душу как поле брани добра и зла. Но все почему-то забывают, что ощущение войны изначально не текло у нас в крови, что оно привито нам с самого детства всей мировой культурой.

Вот и выходит, что, как только я определился с желаниями, боги со всех ног бросились их исполнять. Возможно, они даже и не перестарались.

Вот что ждет меня в ближайшие годы? Семейная жизнь, резкая нехватка денег, работа по ночам: то сторожем, то грузчиком вагонов. Рождение ребенка, получение диплома, устройство на работу в три разных места. Жесткая экономия на еде и одежде. К сорока или к пятидесяти: устроенный быт, квартира, пивное брюшко.

Однако в этот грандиозный план жизни бумагомарание просто не вписывается. Единственный вариант: если я создам одну единственную книгу, ее немедленно оторвут с руками, издадут и гонорара хватит, чтобы прожить, пока я сочиняю следующий роман. Но это — утопия. Сколько бы ни заплатили начинающему автору, этого, в любом случае, не хватит на полгода жизни!

Выходит, я еще и поблагодарить должен за предоставленный шанс, а не злиться, не вынашивать планы спасения человечества.

Вот где хотя бы косвенные доказательства, что написанная мною ересь правдоподобна? И уж тем более: как этот текст может стать реальностью? Пока еще ничего, указывающего на возможность этого — не произошло.

Видимо, я просто записался, так же, как заигрывался в детстве. Я еще не перепутал фантазии и реальность, но, похоже, очень близок к этому.

Играть в шпионов — не означает быть разведчиком.

Я сосредоточусь, откину эмоции, и просто создам роман об инквизиторе и его искушении. И все: меня тут же вернут домой.

Мне помогают в достижении мечты, а я устроил тут восстание гладиаторов.

Собственно, я поступаю как молодой глупец, считающий, что от меня что-то зависит, что консерватизм и верность традициям — это отстой.

Все в мире вовсе не так просто и не однозначно.

Мне, несомненно, помогают. Меня направляют, но не пускают в запретные зоны даже мысленно.

Но это еще не факт, что там, где висят замки, находится нечто ценное. От маленьких детей электрические розетки закрывают пластиковыми глушителями вовсе не потому, что, прикоснувшись к оголенным проводам, годовалый карапуз познает истину.

Те, кто создают мне условия для творчества, знают, что в их розетках — смертоносное напряжение, но электричество — необходимо. Вот меня, как карапуза, оберегают от того, чтобы я не совал всюду свои пальцы истинного исследователя миров.

Такой расклад, конечно, не делает мне чести. Но, с другой стороны, на то они и боги, чтобы знать больше нашего.

Ведь, может быть, роман я напишу, но ни в каком из параллельных миров ничего не произойдет, никто нигде не погибнет. И я останусь странным автором, но — не убийцей. С моими работами зло в мир не войдет!

Те же самые боги, которые вкладывают текст в мою голову, они же этого и не допустят.

Или все именно наоборот: демоны всеми силами через мои тиражи начнут массивное наступление на сознание людей?

Но, даже если и так, неужели люди настолько глупы, что это именно я, Герман, должен с мечом в руках встать между читателем и черными эманациями, идущими прямиком от «Некрономикона»?

С чего это я решил, будто знаю, что нужно другим людям? Разве меня просили о героическом подвиге?

Разве это не само человечество зачитывается книгами именно о злодеях, предателях, и со скукой откладывает в сторону жития святых?

Мне помогают написать то, что будут читать все, а уж какие они выводы сделают — этого мне, вообще, лучше не знать.

Главное, что при таком мощном покровительстве, книгу непременно издадут. И однажды я проснусь знаменитым и богатым.

Деньги позволят мне сочинять в нормальном режиме, не проваливаясь, черт знает куда. И тогда я отработаю то, что мне сейчас дается в кредит. Я ведь даже не иду на компромисс с совестью. Мне самому интересно, что же случится в момент встречи книги и инквизитора.

И чтобы узнать это, а не теряться в догадках, нужно просто плыть по течению, отдаться волнам черного вдохновения и писать.

В конце концов, возможно, именно так все и входят в большую литературу.

Про «Болдинскую осень» Пушкина знают все, но почему-то никто не задумывается, отчего это великий гений оказался запертым в мышеловке, как получилось, что перед ним закрылись все карантинные шлагбаумы? Он рвался к любимой жене, а его не пускало провидение. И именно в ту осень он достиг расцвета своего таланта.