Безымянная девушка

В голове теснятся вопросы: зачем это нужно доктору Шилдс? Как скоро после нашего знакомства она скопировала снимок? И как получила доступ к моему личному аккаунту в «Инстаграме»?

Но у меня нет времени на размышления. Доктор Шилдс как будто всегда опережает меня на шаг. Меня гложет страх: мне кажется, она чувствует, что я здесь, и может вернуться домой с минуты на минуту.

Я продолжаю фотографировать содержимое досье, следя за тем, чтобы не путались страницы. Вижу распечатку двух своих компьютерных тестов. Пробегаю глазами вопросы:

Могли бы вы солгать без зазрения совести?

Опишите случай из своей жизни, когда вы решились на обман.

Когда-нибудь вам случалось наносить глубокую обиду тому, кто вам дорог?

Потом – два последних вопроса, которые доктор Шилдс задала мне перед тем, как предложила расширить рамки моего участия в ее исследовательском проекте:

Наказание всегда должно быть соразмерно тяжести преступления?

Жертвы вправе сами вершить возмездие?

Далее идут записи, записи, записи из блокнота, сделанные аккуратным грациозным почерком.

Не сопротивляйтесь… Вы принадлежите мне… Вы выглядите, как всегда, чудесно.

Меня тошнит, но я словно на автопилоте одну за другой перелистываю и фотографирую страницы. Я не позволяю себе оценить значимость того, что я вижу.

В щели между деревянными планками жалюзи струится свет приближающихся фар. Я холодею.

По улице медленно катит машина. А вдруг водитель со своего места заметил вспышки фотокамеры моего «Айфона»?

Я прижимаю телефон к ноге, пряча светящийся дисплей, и замираю на то время, что машина едет мимо.

Не исключено, что это кто-то из соседей, в тревоге думаю я. Возможно, этот человек даже видел, как Томас с Лидией вместе выходили из дома час назад. Если они заметили что-то подозрительное, то уже, наверно, звонят в полицию.

Но я пока не могу уйти. Еще не все сфотографировала. Я быстро перелистываю страницы, прислушиваясь к малейшему шуму, который мог бы указать на то, что кто-то приближается к дому. Перевернув последний листок – с моей фразой «Он однозначно предан вам на все сто», которая подчеркнута несколько раз, – я выравниваю стопку, стуча ею о стол, и вкладываю свое досье в папку.

Потом беру досье Эйприл.

Оно тоньше, чем мое.

Мне страшно его открывать. Такое чувство, что я должна сдвинуть в сторону камень, точно зная, что под ним притаился тарантул. Но я намерена сфотографировать досье Эйприл не потому, что эта информация нужна Томасу. Мне самой необходимо знать, что в нем содержится.

Самая первая страница идентична той, что лежит в моей папке. С водительских прав Эйприл на меня смотрит ее зернистая фотография. Слишком большие глаза придают девушке испуганный вид. Под снимком ее биографические данные: дата рождения, адрес, номер социального страхования.

Я фотографирую и перехожу к следующей странице.

И на ней синими чернилами плавным почерком доктора Шилдс написан ответ, который я отчаянно искала: Эйприл привлекли к участию в исследовательском проекте доктора Шилдс в качестве Респондента № 5 19 мая.

А фото Томаса в своей постели она разместила в «Инстаграме» за полмесяца до этого – 4 мая.

Даже если Эйприл сфотографировала его гораздо раньше – за много дней или недель, – а разместила в соцсетях уже потом, познакомилась она с ним до того, как стала участвовать в экспериментах доктора Шилдс.

Это Томас втянул Эйприл в их семейные разборки.

Чутье меня подвело: из них двоих Томас опаснее.

Я снова смотрю на дату, удостоверяясь, что не перепутала факты. Одно теперь ясно: моя история не является зеркальным отражением истории Эйприл. Доктор Шилдс не могла использовать Эйприл для проверки Томаса, как меня.

Также ясно, что Эйприл недолго оставалась одной из испытуемых доктора Шилдс. Она ответила всего на несколько вопросов первого теста, а на второй и вовсе не явилась. Почему?

Только Томас знает, что я сейчас здесь, в ее доме. И если это он срежиссировал события, которые привели к гибели Эйприл, значит, мне тоже грозит опасность.

Надо убираться отсюда. Я быстро щелкаю фотокамерой, снимая страницу за страницей. Предпоследняя озаглавлена «Беседа с Джоди Восс, 2 октября». После остается всего один листок.

Это – заказное письмо. Судя по дате, оно пришло через неделю после встречи доктора Шилдс с миссис Восс, состоявшейся в день рождения Эйприл. Письмо адресовано доктору Шилдс.

Пока я беру его в фокус, в глаза бросаются некоторые фразы: В связи с расследованием гибели… Кэтрин Эйприл Восс… родители просят добровольно предоставить записи… Возможно… повестка в суд…