Безымянная слава

В ту же минуту Степан отстранил ее и встретил Виктора, схватил его за плечи, прижал к земле.

— Бросай финку! — приказал он. — Ну, бросай…

Что-то упало на землю.

Степан снова оттолкнул Виктора, увидел в темноте светлое лезвие ножа на земле, поднял финку и подошел к Виктору.

— Пошел вон! — повторил он. — Скажешь хоть одно слово или попадешься мне на глаза — плохо тебе будет и твоим эфенди! Подлец ты, сводня импортерская!

Ни слова не сказал Виктор, ни слова не проронили те, кто ждал его у ворот, — исчезли, растаяли в темноте.

Девушка сидела на крыльце, обессиленная только что пережитым страхом.

— Идите спать, Маруся, — сказал Степан. — Хотите вы или не хотите, а я попрошу Мишука провожать вас на дежурство. Хорошо?

— Не надо, — ответила она беззвучно. — Я теперь в день буду дежурить. — Она взмолилась: — Ой, Степа, вы же всегда ночью ходите! Не ходите вы ночью! Лучше в редакции ночуйте… Испугалась я…

— Напрасно вы водите знакомство с этой шпаной. Не надо было сегодня ходить с ними.

— А я и не ходила, — ответила Маруся сквозь усмешку. — Я сразу от них домой убежала. Хоть Раису Павловну спросите… Очень они мне нужны, Степа! Я только вам назло пошла.

Он пожелал ей спокойной ночи и прошел к себе.

3

Итак, было окончательно решено: в Москву Степан не едет. Это не значит, что его сердце смирилось, погасло. Какую острую горечь поднимало в нем воспоминание о последней встрече с Неттой, как много находил, изобретал он задним числом возможностей и путей избежать разрыва, отнять Нетту у ее отца! Он осыпал себя упреками, он беспощадно казнил себя за то, что эти возможности были упущены, потеряны навсегда, и принимался снова строить планы, дикие, явно неприемлемые.

«И все-таки, может быть, умнее всего было поехать в Москву сейчас, пока Стрельников еще сидит в Черноморске, — порой думал он. — Хорошо было бы, если бы Стрельников задержался в Черноморске до того, как я получу отпуск, освобожусь! Но когда это будет, когда?» Редакция, по-летнему оскудевшая работниками, крепко держала Степана. Вернулся из отпуска Гаркуша, но сразу же заболел чем-то вроде малярии; ушел в отпуск Сальский; работы становилось все больше. Не смог бы сейчас Степан оставить и Раису Павловну, здоровье которой продолжало ухудшаться. Хорошо еще, что Маруся снова прильнула к ней, проводила возле нее все свое свободное время.

И вдруг выяснилось, что рваться в Москву не надо, так как сама Нетта должна приехать в Черноморск.

— Барышня-то наша приезжает, — сказала старая домработница Стрельниковых, тетя Паша, которой Степан помог донести до трамвайной остановки корзину с базарными покупками. — Петр Васильевич намедни письмо получил. Уж Нетточка все на арбатской квартире приготовила, мебель тетушкину получила, расставила… Ртуть девка! Приедет, уложимся — и бог с ним, с вашим югом! Жаркий у вас климат, передышки нет, ровно бесперечь чай пьешь… — Она вздохнула. — В газете-то зачем ты про ирода написал? День-деньской дома сидит, говорит — болен, да винище свое тянет… Нехорошо ты это! Дочерний жених, а ирода не уважил! Непутевые вы нынче…

— Тетя Паша, как мне сразу узнать, что Анна Петровна приехала?

— А что узнавать-то! Сама небось к тебе прибежит. Тоже чадушко! Как поговорила с твоей мамашей, так весь день плакала… Тебя прогнала, а потом почитай всю ночь во дворе просидела, тебя поджидала — может, вернешься… — Старушка притворно рассердилась: — Ишь закрутил дуре девке голову, так что свету белого не видит!.. Петр Васильевич на нее, а она все за тебя, все за тебя… Уж так шумели!.. Насилу ирод ее в Москву сплавил.

Живая вода хлынула в его душу; он был готов тут же расцеловать старушку.

— А ты и обрадовался! — охладила его тетя Паша. — Уж Петр Васильевич ее доедет, так и знай! Женишок-то у него наготовлен, хоть сейчас под венец.

— Женишок? — оторопел Степан. — Какой женишок?

— А Сергей Сергеевич на что? Уж сколько раз летом к нам приезжал на Нетточку посмотреть.

— Кто он?

— Ну, кто-кто? Инженер, дружок Петра Васильевича. Так и знай: Сергей Сергеевич Маховецкий, на одной лестнице через площадку от нас живет. Хоть старый, да богатый. Давно уж с Нетточки глаз не спускает — вид, значит, имеет. Телеграмму третьего дня прислал: тоже в Черноморск по делу приедет. А дело его известное — за Нетточкой бегать.

— Вот как, — пробормотал Степан.

— Уж ты побеспокойся, а то худо будет! — припугнула его тетя Паша. — Хоть Нетточка на него и тьфу, жабой его прозвала, да ведь она у нас перевертливая: сейчас в плач, а там и вскачь! Уж такое чадушко!

— Тетя Паша, позвоните мне, как только она приедет!

— Что выдумал! — отмахнулась старушка. — Не люблю я этих звонков, не умею. — Потом она уступила: — Ладно уж, буду с базара идти — загляну в редакцию твою проклятущую!