Безымянные тюльпаны. О великих узниках Карлага (сборник)

Писем Анне Ахматовой он написал немало, и почти каждое заканчивалось словами: «Целуй от меня Львеца», «Крепко целую тебя, маму и Леву», «Целую тебя и Левика». Особенно много писем он присылал с фронта. Они приходили с почтовым штемпелем — «Гвардейский запасной. Для пакетов». И опять в конце каждого письма: «Целую тебя, моя дорогая Аничка, а также маму, Леву и всех». В письме от 6 июля 1915 года, рассказывая о боях с неприятелем, «австрийцами, которые отвратительно стреляют», Гумилев опять пишет: «Целуй Львенка, я о нем часто вспоминаю и очень люблю».

Известный поэт, фотограф С. Городецкий сохранил снимок Анны Ахматовой с музеем Николаем Гумилевым в военной форме и с Георгиевским крестом на груди и сыном Львом, сделанный в 1915 году во время побывки фронтовика-солдата в Слепнево. Этот фотоснимок сейчас часто печатают в газетах. Но никто не объясняет, что Слепнево — это имение, часть которого принадлежала матери Николая Гумилева. Сюда, в дом свекрови, Анна Ахматова приезжала вместе с Гумилевым и одна. Ведь здесь у матери Николая Степановича рос и воспитывался ее сын Левушка. Анна Ахматова считала, что Слепнево сыграло большую роль в ее судьбе.

Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.
Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной…

(1912)

Почему я так подробно останавливаюсь на том времени, когда в Слепнево проходили детские годы нового талантливого человека — Льва Гумилева? Потому что в детстве в человеке закладываются основы его дальнейшей жизни. И Лев Гумилев — сын талантливых поэтов — конечно, знал в детстве и стихи своих родителей, и их стремление к прекрасному…

То были годы становления его личности. И ему как бы было определено самой судьбой стать великим. Ведь яблоко от яблони недалеко падает…

Его отец, поэт Николай Гумилев, серьезно увлекался историей (об этом, к сожалению, мало пишут), он мечтал исследовать Африку, объединить все африканские племена, создать для них общий язык. На собственные средства он предпринял три путешествия в Африку. Мечтал побывать в Азии, на Дальнем Востоке… Обо всем этом он, конечно же, рассказывал сыну, призывал его больше читать книг о чужеземных странах, знать мировую литературу, языки западных и восточных стран. Его слова падали, как добрые зерна, в душу мальчика, давая всходы.

Ему было всего девять лет, когда его отца расстреляли как участника контрреволюционного заговора. Затем пало горе на его мать — ее исключили из Союза писателей СССР.

Окончив среднюю школу в Ленинграде, Лев Гумилев подает документы в университет, но его не принимают в силу дворянского происхождения. Тогда он устраивается простым рабочим-коллектором в Геологическом комитете, участвует в работе экспедиций в Прибайкалье, Таджикистане, на Дону, в Крыму. В 1934 году ему удается, наконец, поступить в Ленинградский университет, но в 1935 его впервые арестовывают, бросают на несколько месяцев в тюрьму в камеру-одиночку, затем выпускают.

Из карточки политзаключенного Л.Н. Гумилева узнаем, что в 1938 году он снова подвергается аресту. И прямо с четвертого курса университета попадает на Беломорканал, затем в Норильск, где опять работает в геологической экспедиции. Кстати, вспоминая то время, Лев Гумилев в своей книге «Конец и вновь начало» («Айрис-пресс», Москва, 2000 год) пишет:

«Вообще, на Нижней Тунгуске место было очень суровое. Тайга — зеленая тюрьма. Летом там ужас, комары, мошка; в сентябре начинаются дожди, а с октября завалы снега. Ужасно тяжело там жить. И я, чтобы облегчить свое положение, пошел добровольцем на фронт. На передовой я был солдатом, и там было гораздо легче, чем в геофизической экспедиции от Норильского комбината».

Из книги мы узнаем, что Лев Николаевич участвовал во взятии Берлина, после Великой Победы вернулся с фронта в родной Ленинград, сдал экстерном в университете все экзамены, получил диплом историка, защитил кандидатскую диссертацию, стал работать научным сотрудником в Музее этнографии. Но после злополучного постановления Жданова о журналах «Звезда» и «Ленинград» его начали преследовать, как и его мать Анну Ахматову. И уже, как мы знаем, в ноябре 1949 года он попадает в Лефортовскую тюрьму. А через 11 месяцев его повезли в Караганду в Карлаг. Позже Гумилев вспоминал: