Безымянный. Созидающий башню: книга III

Кстати, нежный возраст будущего Творца был далеко не самой большой трудностью в непростом деле защиты неискушённого сознания от соблазнов. Отчаянной мамочке пришлось буквально выкорчёвывать из головы ребёнка те вредоносные мысли, которые внедряли в неё орденские учителя. А они старались на славу, ежедневно внушая Мартину уверенность в его исключительности, непогрешимости Ордена и приоритете его великой миссии над никчёмными человеческими жизнями. Кире довелось немало потрудиться, чтобы сын не сделался марионеткой в руках Магистра и сохранил человечность. Однако, несмотря на достигнутые успехи, она полностью отдавала себе отчёт в том, что все наработки могут пойти прахом, если Мартин столкнётся с какой-нибудь нравственной дилеммой, в которой не сможет разобраться.

Мечты ребёнка об отце, разумеется, не были для Киры тайной, именно поэтому она подкинула Ксантипе идею отдать Мартина на обучение к Атан-кею. Увы, её надежды на то, что Творец заменит своему ученику отца, оказались несостоятельными. Какое-то время Кира даже метила на эту роль Джарета, но вовремя одумалась. Она видела, что чувство неполноценности разъедает душу Мартина словно ржавчина, и это порой приводило заботливую мамочку в отчаяние, но даже в своих самых страшных ночных кошмарах она не представляла, что её сын найдёт своего родного отца.

Кире было страшно до мокрых подмышек даже подумать о том, что исповедь Риса может сделать с неустойчивой психикой будущего Творца. Каково это для чувствительного и восторженного юноши будет узнать, что он является сыном подлого убийцы? Конечно, в глубине души Кира надеялась, что рано или поздно Рису придётся признаться в совершённом преступлении, и он понесёт заслуженное наказание. Порой она даже мечтала о том, как разоблачит этого героя сопротивления перед жителями Алата, но только не ценой сломанной жизни сына. Кира должна была заставить Риса молчать о его участии в убийстве Семёна, и отправляясь в побег, она надеялась только на то, что ещё не слишком поздно.

Глава 20

До восхода было ещё далеко, и всё пространство заветной долины, упрятанной в кольце высоких скал, тонуло в густых лиловых сумерках. Со стороны ущелья, прорезанного неугомонной речкой, тянулись щупальца густого грязно-серого тумана, которые, расползаясь между стволами деревьев, напрочь заслоняли обзор и не позволяли толком рассмотреть детали пейзажа. И всё же бледного света, льющегося с небес в этот предрассветный час, было достаточно, чтобы разглядеть произошедшие за двенадцать лет перемены. Увы, эти перемены не порадовали гостью заветной долины.

Весёленький лужок с сочной травой, цветами и бабочками исчез, и его место заняли заросли какого-то колючего кустарника, а полупрозрачная, наполненная светом роща, в которой когда-то Семён обустроил кладбище для убитых бессмертных, превратилась в непролазную чащобу. В добавок ко всему сошедший с дальней скалы камнепад напрочь перекрыл ущелье, в котором раньше выныривала из-под земли речка. Из-за этого в долине сделалось как-то непривычно тихо, словно кто-то запаковал её в толстый слой ваты. От этой неестественной тишины даже звенело в ушах, и сразу возникало желание нарушить сие кладбищенское безмолвие каким-нибудь громким звуком.

— Речка больше не шумит, — с обидой пробормотала Кира, как бы давая почувствовать духам долины своё разочарование.

Собственно, это разочарование возникло не сейчас, и заветная долина была тут совсем ни при чём, разочарование преследовало вернувшуюся из плена женщину буквально с того самого момента, когда она совершила свой прыжок на свободу. Конечно, двенадцать лет — это очень долгий срок, и наивно было бы ожидать, что всё останется прежним. Но в жизни пленницы изменений практически не было, дни сливались в однотонный фон, так что ей начало казаться, будто время вообще застыло, как муха в янтаре. Ан нет, за эти двенадцать лет в жизни остальных людей случилось множество событий, да и сами люди сильно изменились.

К примеру, Алат, куда по понятным причинам трансгрессировала Кира, эти изменения преобразили до полной неузнаваемости. На месте уродливых развалин теперь раскинулся целый город, настолько большой, что чужаку было несложно и заблудиться. А ведь Кира как раз и стала таким чужаком, так что отыскать в этом лабиринте улочек и скверов дом Риса без посторонней помощи нечего было и думать. Хорошо ещё, что лабораторию Кейтиля все эти метаморфозы почти не коснулись, разве что под развесистыми грабами на холме теперь снова красовалось основательное каменное здание, а не ветхая деревянная постройка.