Беззаконие и отвага

А ещё я молчал. И тут причин было сразу несколько. Начиная от разбитых губ и обожжённой кожи лица — и заканчивая потерей одного зуба, а ещё то ли сломанной, то ли вывихнутой челюстью. Мне её подвязали и категорически запретили ей двигать. Кстати, вот честное слово, я не помню, где и когда зуб потерял. Может, когда носом распахивал землю бандитского лагеря, а может быть, когда меня активно били всем вражьим кагалом. Или же когда летел аки Прометей, неся людям своего посёлка огонь на собственной «бестолковке». Всё это было уже неважно. Важно, что зуб был потерян. Однако, как оказалось, в моём рту установилась монархическая система. Король умер — да здравствует король! В смысле, зуб… Новый… Рос… И, кстати, это ужас как неприятно!

Но сидеть дома сил моих больше не было… На улице царил изнуряющий зной и жара. Душно было даже на берегу моря, чего уж говорить про то, как я себя чувствовал в помещении… Есть я всё равно пока мог только через трубочку, которую мне любезно предоставил Клоп — и что-нибудь жидкое, типа пюре, чем меня щедро снабдила Ирина. Между прочим, такая забота немедленно избавила её от моих планов на месть за «очаровательного лысика». Но, наверно, ей не стоит этого знать… Ведь в случае с Ирой никогда не знаешь, кто кому гадость говорит. Вроде как ты, но прямо чувствуешь, как после её ответа что-то стекает по всему телу — коричневое, густое и вовсе не шоколад…

В общем, сидел я на совете и через трубочку тянул густое пюре со вкусом мяса и кокоса (гадость какая!). Так что я давился, но не останавливался — и слушал, как обсуждают героическую вылазку.

— Бездари! — настаивал Кирилл. — Вот!.. Поглядите на него!

Все посмотрели на меня, но я гордо забулькал пюре, и от меня тут же отвернулись.

— Если сегодня нападут, он в бою бесполезен! — продолжил Кирилл.

— Ну почему же?.. — с крайне серьёзным лицом засомневался Саша. — Чисто теоретически его можно размотать и пустить вперёд в целях устрашения….

— Так всё! Хватит! Борборыч ходит в шине! Этот Тутанхамон жрёт как пьёт! — Кирилл возмущённо вздохнул. — И чего вы добились? Вот чего? Что бандиты перенесли сортиры?!

— Нет, ну есть мнение, — резонно заметил Котов, — что в устроенном ими пожаре сгорели бандитские луки…

— Чьё это мнение? — спросил Кирилл.

— Моё, в частности, — признался Котов.

— Вы уверены? — не унимался Кирилл.

— Нет, — Котов пожал плечами. — Но с момента вылазки не было ни одного выстрела. А ведь укрытия мы так и не уничтожили.

— А что, если они решили их просто приберечь? И теперь применят уже во время штурма? — возмутился Кирилл.

И тут я вспомнил об одном крайне волновавшем меня вопросе и решил его всё-таки задать. В оригинале вопрос звучал так: «Балаган вам нож показывал?» — но вышло всё несколько иначе, поэтому пришлось поднапрячься для объяснений:

— А ала’ан ам ож азывал?

Саша, Котов, Борборыч и Кирилл с удивлением уставились на меня.

— Ож! — повторил я. — О’отой!

— Ну всё… Щас Филя вызовет армию зомбов, и мы им всем покажем… — предположил Саша.

— Да не… Он вроде что-то спрашивает! — выдвинул свою версию Борборыч.

— Ожик! — пояснил я и ткнул в Борборыча пальцем. — Ожик, ы обыл и ала’ан!

Ну а что делать, если часть согласных сразу «глотается» в попытке не тревожить челюсть? И что тут непонятного: «Ножик, ты добыл и Балаган». Нет, ну что?..

— Чего ты сразу про ножки? — удивился наш рейд-лидер. — Пройдут ножки… Просто перелом небольшой!

— Ож! Эзвие! Инжал! Инка!

— Да не, инки мумий не делали, — улыбаясь, не согласился со мной Котов.

Пришлось доставать трубочку из фляги и объяснять жестами, что я имею в виду. Крепко ухватив соломинку, я стал изображать движения, будто режу колбасу.

— Ож! О’ыча!

— Да кому надо тебя пилить-то? — удивился Кирилл. — Ты и так пострадавший…

— Блин! Дошло! — обрадовался Саша. — Балаган мне нож отдал! Все уже видели! Там сплав из меди, золота и серебра. Что-то вроде нашего золота пятьсот восемьдесят пятой пробы. Для кухни — вполне сгодится.

— А’а! — удовлетворённо кивнул я.

— Да вот я и говорю: «А-а!», и это ещё мягко сказано! — вернулся к оставленной теме Кирилл. — А если бы вам троим ноги отрубили и в лагере оставили?

— Ак они ы отели! — согласился я, забыв о дефекте речи.

— Да какие, на хрен, отели?! — взорвался Кирилл, и я спешно дал себе зарок и дальше сопеть в трубочку, пока не отсвечивая.

— Он хотел сказать, что они и хотели! — пояснил Борборыч. — Но не смогли.

— Филя, ять! Молчи! Просто молчи! — попросил меня Кирилл.

— Очу-очу! — согласился я слишком радостно, чтобы не вызывать подозрений.

— Саша, отдай нож этому эгоисту! — устало попросил Кирилл.

— Он «молчит-молчит», — перевёл Борборыч, первым уловивший закономерности в моём мычании. — Просто дурной немного…

— Всё равно пускай молчит! — потребовал Кирилл. — На чём я остановился?

— Ты нас всячески ругал и разносил… — напомнил Котов.

— Да, хорошо… — Кирилл задумался. — Отругал и разнёс?

— Да! — хором ответили все, включая меня, хотя я присоединился только на гласной.