Беззащитные гиганты

— Вот как. В 1986 году торговец костью в Бурунди обратился в секретариат КИТЕС, сказав, что хочет легализовать свою кость. Бросить нелегальную торговлю и торговать легально. Секретариат КИТЕС назначил встречу с этим торговцем, и при встрече он предложил им сумму в пятьдесят тысяч долларов. Но секретариат сказал торговцу: «Обратитесь к консультанту в Найроби». То есть ко мне.

— Ну а дальше что?

— Через несколько дней он мне позвонил и пригласил на ленч. Я пришел, и парень спросил, как ему легализовать шестьдесят тонн кости. Я сказал, что объясню ему — как, но возьму гонорар в размере трех процентов стоимости.

— И он согласился? — спросил я, быстро считая в уме.

— А как же?

— И что ты ему сказал? — не отступал я, удивляясь, за какой же такой совет можно получить гонорар в сто тысяч долларов.

Паркер ухмыльнулся.

— Да очень просто. Я сказал ему, что для того, чтобы получить регистрацию своей кости, нужно обратиться к бурундийскому правительству с просьбой присоединиться к КИТЕС. Он сказал, что никаких проблем и что нужно лишь подмаслить нужных людей. Я уверен совершенно, что времени на улаживание дел с правительством Бурунди он затратил не больше, чем нужно на то, чтобы проштемпелевать документы КИТЕС.

«Славная работа», — подумал я.

Но Паркер не отступал:

— Затем секретариат КИТЕС нанял меня в качестве консультанта и командировал в Бурунди для регистрации всего находящегося там склада. Я перерегистрировал все находившиеся там восемьдесят девять тонн за девять дней и сам промаркировал их номерами КИТЕС.

— И как тебе удалось организовать это?

— Я сказал торговцам, что до двадцать пятого сентября они должны доставить туда всю свою кость и что после этой даты кость приниматься не будет. Торговцы даже предлагали мне семьсот пятьдесят тысяч долларов за отсрочку. Они сказали, что у них масса кости в Танзании и Заире, которую они не успеют привезти к этому сроку.

То, что я слышал, не укладывалось в голове. Амнистия КИТЕС распространялась на уже имевшиеся к тому времени склады. Бурундийские же торговцы обнаглели до того, что просили Паркера распространить амнистию на любое количество браконьерски добытой кости, которую они смогут прибрать к рукам.

— И ты пошел на это? — спросил я.

Паркер уныло покачал головой.

— Я в любом случае сомневался, чтобы эти парни перевели деньги на мой счет. Да и протащить три четверти миллиона наличными через аэропорт будет трудненько. Так что я отказался. Когда же я отказался дать отсрочку, торговцы всем скопом затащили меня в темную комнату и один из них приставил мне нож к горлу. У них был мой домашний адрес, они угрожали и моей жене. Но в любом случае, — заключил он, — развитие ситуации имело бы сложные последствия. КИТЕС подвергалась критике уже за то, что легализовала эти склады, а когда я сообщил о том, что торговцы требовали отсрочки, в секретариате КИТЕС началась паника.

Я едва скрывал почти физическое чувство оскорбления. Откровения Паркера трудно было даже комментировать. Будучи назначенным консультантом КИТЕС, он был на грани того, чтобы взять деньги у нелегальных торговцев костью. И такого человека секретариат назначил для официального исследования торговли! Стал бы ВВФ и дальше доверять нормативным актам КИТЕС, если бы то, что я услышал, до них дошло?

Перед тем как вернуться в зал заседаний, я, извинившись, покинул ресторан и, зайдя в мужской туалет, записал все, что услышал от Паркера. Я обязан был довести это до сведения всех. Авось это побудит их к действию. Если все, что сказал Паркер, правда, это выставляло совсем в ином свете разгоряченные дискуссии вокруг бурундийского склада кости. Какие еще дела могли творить там, за кулисами?

* * *

Встреча подходила к концу. Делегат из Гонконга обратился с вопросом к представителям Соединенных Штатов и Европейского сообщества: разрешат ли они импорт кости, если на выданном КИТЕС разрешении не указана страна происхождения? Было ясно, зачем им это нужно. Разрешения, в которых не указана страна происхождения, обычно выдавались добытой браконьерами кости, прошедшей «амнистию». Конечно же Гонконг был заинтересован в покупке бурундийской кости, но сначала им нужна была гарантия, что они смогут продать ее в Соединенные Штаты и в Европу.

До сих пор я хранил молчание. Но после всего того, что я узнал от Паркера, дальше молчать смысла не имело. Попытка Гонконга подорвать усилия США, направленные против браконьерства, была слишком наглой, чтобы позволить ей сойти с рук. Настало время раскрыть свои карты. Я поднял руку.

Перес Олиндо, сидя в своем председательском кресле, заметил это.

— Просите слова, мистер Торнтон?

Я встал.

— Господин председатель. Я только что выслушал просьбу делегата из Гонконга. Весь мир должен бы быть оскорблен низменным поведением гонконгских торговцев костью, и мы должны предать огласке их предосудительную роль в исчезновении африканских слонов. Их просьба к другим странам признать законной кость сомнительного происхождения есть не что иное, как призыв к поддержке браконьерства, взяточничества и коррупции, и должна быть решительно отвергнута.