Безземельный рыцарь

Две бегущие темные никак не среагировали на ранение той, что наверняка была у них главной. Они старательно уклонялись от стрел, весьма успешно, между прочим. И первыми вступили в рукопашную схватку с моими войсками. Одну эльфийку я принял на себя, другая налетела на моих мечников, грамотно соорудивших перед ней стену щитов. Альтернативой мечникам, бойцам первой линии, были гномы. Не сказал бы, что мои люди были слабее, все же полный доспех и мастерство владения мечом. Зато позади гномов были эльфы, которые изрешетили бы темную стрелами. А так ее изрешетили лучники и арбалетчики. Воительница успела лишь ранить двоих. А на гномов обрушились пауки, так что бородачи не остались без дела.

У меня дела складывались не в пример хуже. Темная эльфийка, вооруженная двумя короткими мечами, а защищенная лишь собственной ловкостью и проворностью, быстро доказала мне, что боец из меня никакой, гожусь только дрова рубить, да гоблинов разгонять. Вот я перехватываю эльфийку на бегу к моей армии, мы сходимся лицом к лицу, я прикрываюсь щитом и делаю выпад мечом, вот она взмахивает клинками, изворачивается всем телом в замысловатом движении, ее очертания смазываются. И я уже лежу на земле с ее мечом в животе, а мой собственный валяется в метре от меня, щит тоже где-то в стороне. Полоска жизней мигает глубоко в красном секторе, здоровья осталось на донышке. И интерфейс Землель, и капсула резво информируют, что болевые ощущения снижены до десяти процентов. Еще бы, так можно и сознание потерять, причем реально, не в игре. А особо чувствительные да ранимые игроки и вовсе могут сильно пострадать — шок, заикание, нервный тик и прочие радости. Говорят, у пользователей первых капсул, что были без ограничителя, защиты и прочих современных наворотов, такое случалось. Крайне редко, но случалось.

Я схватил рукой в латной перчатке за меч эльфийки и, наконец, вчитался в ее наименование. Фурия, специально тренированная для битвы двумя клинками и способная какое-то время противостоять целому отряду пехотинцев. У темных эльфов Земель не часто встречается такое четкая специализация, обычно они все ловкие, быстрые, красивые и смертоносные. Воительница не стала вырывать из меня свое оружие, вместо этого двумя руками взялась за второй клинок и, оскалив лицо в гримасе торжества и презрения, занесла его надо мной. Ага, сейчас, это тебе не жертвенный алтарь, голубушка. Угостись-ка каменной стрелой.

От прямого столкновения с заклинанием эльфийку отбрасывает назад, она теряет равновесие. Я пользуюсь этим моментом, чтобы приказать верховному друиду атаковать ее магией. И еще двум друидам тоже, для верности. Затем вырываю из своего тела клинок и раздаю приказания. Еще двум друидам я приказываю наложить на меня исцеление, а остальным наколдовать перед гномами цепке корни. А то пауки, завязнув в борьбе с гномами, уже начали разбегаться по сторонам, обходя с боков обе группы моей армии. А так, корни их немного притормозили.

От лечебных заклинаний мое здоровье восстановилось примерно наполовину, но этого пока хватит. Верховному друиду приказываю атаковать магией колдунью темных эльфов, остальным — присоединиться к истреблению пауков, а заодно лечить своих. Воители-люди только что переключились на восьминогих, а те восприняли своей целью и их тоже, не только гномов и эльфов. Пауки взяли мою армию почти в кольцо, вернее, в полукруг, и принудили к драке практически каждого годного к рукопашной бойца. Нагрузка на гномов и мечников снизилась, а угроза крестьянам и эльфам, наоборот, резко возросла. Сразу на обоих участках фронта, то есть рядом с двумя моими отрядами, пауки создали две пирамиды, с вершин которых выбросили десант в центр отрядов — к людям одного своего товарища, а прямо к полуросликам аж двух. И ничего, что участников пирамид тут же порубили, главное, что засланные восьминогие смогли перед уже собственной гибелью покусать и отравить довольно многих. Сколько именно, я уже не видел.

Как только я встал с земли и подобрал меч и щит, я, наверное, тут же вошел в список паучьих целей, и на меня переключились двое паутинников. Не блещущие собственной величиной, эти хищники стремились повалить свою жертву, то есть меня, на землю и закусать, попутно выпрыснув в тело яд. Я, ясное дело, отгонял их мечом. Один паук устал ждать и полез напролом, не замечая повреждений от моего оружия. Я просто отскочил в сторону, и он, пытаясь развернуться, упал на бок. Я подбежал, воткнул меч восьминогому в голову, затем в брюхо. Тот задергался в агонии, но в этот момент мне на спину запрыгнул его товарищ и вонзил в меня свои хелицеры. Броня помогла несильно, в том смысле, что раны получились небольшие, но яд в тело я получил. Выскочило сообщение об отравлении, и я начал постепенно терять здоровье. А паука я со спины скинул, колошматя его мечом, словно бы я бил им самого себя. Когда этот отравитель приземлился, я угостил его ударом стального сапога, а следом и острием меча в голову.