Безжалостная Империя

Мы плавали в нем раньше, но я не могла прикоснуться к ней так, как хотела, потому что она была умна и испугалась бы.

Мой сын тоже умён, поэтому мне пришлось надеть маску, которую я так хорошо отточила, когда жила в доме своего отца.

Мне пришлось сыграть на его чувстве вины и любви ко мне, чтобы он забыл о своём увлечении моей куклой, позволил мне встречаться с Себастьяном и в конце концов выйти за него замуж.

Коул пожалел меня. Он чувствовал себя виноватым, потому что меня ударили из-за него.

Нет. Я просто не хотела пропустить ни одного избиения Уильяма. Я не защищала Коула. Я отталкивала этого сопляка с дороги, чтобы он не забрал то, что по праву принадлежало мне.

Мой сын такой умный, он похож на меня, но он не на моем уровне. Коул слишком ослеплён моей куклой, поэтому он скучает по мелочам.

Как сообщения сталкера. Он пришёл ко мне за помощью, сказав, что какой-то подражатель в школе хотел причинить вред моей кукле. Я, конечно, позаботилась о нём и прекратила переписку, чтобы он и моя кукла поверили, что все закончилось с Адамом.

Этого никогда не будет.

Моя кукла улыбнулась мне, когда я впервые отправила ей эти сообщения, и она будет продолжать.

— Почему мы здесь? — Сильвер выглядит скорее смущённой, чем подозрительной.

— Мы собираемся поплавать.

— Мне…Мне нужно идти.

Она начинает вставать, но снова падает обратно.

— Полегче. — Я глажу её по щеке. — Ты все еще под воздействием наркотиков. Я не хочу, чтобы ты утонула.

Слёзы блестят в её завораживающих глазах, когда понимание начинает просачиваться внутрь.

— Хелен?

— Да, дорогая? Хотя я бы предпочла, чтобы ты называла меня Мастером. — Я хмурюсь. — Моя другая кукла никогда на самом деле не умела этого делать, но ты лучше её, не так ли?

Её губы приоткрываются — эти прекрасные губы, похожие на бутон розы, — и её рука дрожит в моей.

— Ч-что ты делаешь?

— Твои родители пытаются разлучить нас. Разве тебе не грустно? Потому что мне да. Никто не сможет разлучить нас.

Она пытается оттолкнуться, её страх растёт и душит воздух, как серый дым. Я резко хватаю её, и когда она снова падает, её голова с глухим стуком ударяется о плитку.

Сильвер визжит, когда ярко-красная кровь сочится из её затылка на плитку. Прямо как у Уильяма в тот день.

Кровь прекрасна. Это самая настоящая человеческая форма.

— Сильвер, — ругаюсь я. — Посмотри, что ты наделала.

— Хелен, пожалуйста. — Её голос дрожит, когда она хватает меня за руки, а слезы текут по её щекам. — Н-не делай этого. Подумай о Коуле.

— Почему я должна думать о нём? Он должен получить свою собственную куклу, а не делиться моей.

— П-пожалуйста… прекрати…

Я никогда не думала, что мне понравится это выражение — то, как дрожат её губы и как она умоляет меня, как она называет меня своим хозяином, не произнося слов, — но мне нравится.

Очень сильно.

Что я могу сделать, чтобы углубить его? О, я знаю.

Я толкаю её в бассейн. Она кричит, прежде чем её голос поглощает вода. Кровь из её головы заливает синеву, когда она мечется вокруг.

Я присаживаюсь на край, ожидая, когда она всплывёт. Как Уильям.

Он умолял меня спасти его. Потом пришёл Коул, и мне пришлось спрятаться за деревом.

Теперь моя кукла выйдет и будет умолять меня.

Моя кукла расскажет мне, пожалуйста, Мастер.

Люби меня, Мастер.

Владей мной, Мастер.

И тогда она улыбнётся мне.

Глава 44 Коул

К тому времени, как мы с Себастьяном приезжаем в мой старый дом, у меня так тяжело в груди, что я едва могу нормально дышать.

Чья-то рука сжимает моё плечо. Себастьян. По дороге я рассказал ему всю историю.

После того, как я провёл всю ночь за чтением книги, я нашёл сообщение, которое Сильвер оставила мне сегодня утром.

Хорошо! Увидимся там!

Мама удалила сообщение, которое отправила ей с моего телефона, но я знаю, куда она её отвезёт.

Туда, где все это началось. Чёртов бассейн.

Я рассказал Себастьяну, как наткнулась на мамину специальную версию её новой книги — ту, которую она сказала, что не выпустит, — и мне пришлось прочитать её, потому что я поклонник её работ.

Я рассказал ему о фотографиях и обо всем, что было между ними. Я рассказал ему, как она вписала свою жизнь в личность Гэва и как она использовала своё альтер эго, чтобы быть частью каждой истории, которую она написала.

Убийца и его Отец.

Серийный генеральный директор.

Создатель Кукол. Синтия. Она написала о ней целую книгу и сделала её серийной убийцей.

Я должен был заметить признаки. Я должен был найти тайник с неиспользованными таблетками, которые она в конце концов спустила в унитаз. Мне следовало остановиться и усомниться в том, как маниакально она писала на своей доске.

Я должен был пойти с ней на эти пробежки вместо того, чтобы верить, что это было её «моё» время.

Я должен был заметить больше.

Но опять же, я не мог этого сделать. Мама жила своей двойной жизнью так идеально, что это безумие.

Да, это так. Сумасшедшая. Моя мама — преступно ненормальный человек, и тяжесть этого осознания обрушивается на меня, как кирпичная стена.