Безжалостная Империя

Но это не причина тяжести в моей груди.

Дело в том, что она заманила Сильвер сюда. Что она наблюдала за ней в течение многих лет.

Она заметила её в первый раз, когда я это сделал это в том грёбаном парке. Она последовала за мной, чтобы убедиться, что я не видел, как она убила Уильяма, а потом нашла свою куклу.

Её плачущая кукла, которая еще красивее, чем её предыдущая пластиковая кукла.

Я привёл её к Сильвер.

Я тот, кто заставил её перестать видеть в Сильвер дочь Синтии и Себастьяна, но её давно потерянную куклу.

Это был я.

— Ты должен быть осторожен. — Говорит Себастьян. Его лицо суровое, но он сохраняет хладнокровие. — Из того, что мы узнали до сих пор, она непредсказуема.

Я киваю, и мы спешим к бассейну. Он носит с собой пистолет на случай, если что-нибудь случится. Он позвонил Фредерику во время поездки, и его глава по связям с общественностью сказал, что встретит нас здесь.

— Кукла? — безмятежным голосом зовёт мама. — Выходи. Перестань прятаться. Я останавливаюсь возле бассейна. В воде плавает тело. Красная вода.

Кровавая вода.

Её золотые пряди развеваются вокруг неё, в то время как она остаётся неподвижной.

Как в тот день.

Прямо как в тот день.

Беги, Коул.

Скрипучий, заглушающий голос моего отца звучит в моей голове, как искажённая запись.

— О, Коул, дорогой. — Мама улыбается, её глаза добрые. Она всегда выглядела такой доброй и доступной. У неё никогда не было злого взгляда или действия. По крайней мере, не на поверхности. — Сильвер играет в прятки.

— Сильвер!

Себастьян бежит к бассейну, но я опережаю его и прыгаю в него.

Мне требуется всё, чтобы не обращать внимания на кровь, меняющую цвет воды, когда я хватаю её за руку и подтягиваю к краю.

Её лицо побледнело. Её грудь не двигается вверх и вниз.

Она не дышит. Блядь.

— Сильвер!

Моя рука дрожит, когда я убираю ладонь и вижу, как кровь сочится из её затылка, окрашивая её светлые волосы в красный цвет.

Я кладу её на плитку и давлю ей на грудь.

Давай, Сильвер. Ну же, ты не можешь бросить меня!

Пожалуйста, не бросай меня, чёрт возьми.

— М-моя кукла? — Хелен бежит к нам. — Почему она не улыбается?

Себастьян преграждает ей путь, направляя пистолет ей в голову.

— Держись, черт возьми, подальше от моей дочери.

— Себастьян, разве ты не видишь? Я нужна ей. Моей кукле нужен её мастер.

— Не двигайся, Хелен, — рычит он.

— Или что? — Она наклоняет голову набок. — Ты убьёшь меня? Мы оба знаем, что ты не можешь этого сделать. Дай мне посмотреть на мою куклу.

Я продолжаю давить на грудь Сильвер. Её губы становятся фиолетовыми. С каждой проходящей секундой она умирает.

Каждую секунду она ускользает от меня сквозь пальцы.

Мама вскрикивает, но я не смотрю на неё. Я не обращаю на неё внимания. Потом я слышу, как она борется с Себастьяном за пистолет, но все, что меня волнует, — это Сильвер.

Ну же. Ну же.

— Оставь её в покое. — Мама стоит надо мной, держа пистолет. — Отпусти её.

— Ты убиваешь её, Коул.

— Ты убил её! Ты сделал это!

— Нет. Она отчаянно качает головой, отступая назад. — Я этого не делал. Это не я. Это не…

Её слова обрываются, когда она спотыкается. Её голова ударяется о перила бассейна с тошнотворным глухим стуком, а затем она падает…

Вниз.

Вниз.

Её кровь окрашивает воду в алый цвет. Она не плавает.

Ни Себастьян, ни я не двигаемся, чтобы помочь ей.

Я всё ещё сжимаю грудь Сильвер, моя собственная грудь чувствует себя так, словно в ней не хватает кислорода.

Она не открывает глаз.

Она не отвечает.

В тот день кукла умирает.

Глава 45 Сильвер

Странно, как быстро все может закончиться.

В одно мгновение ты там, в разгар своих самых счастливых моментов, а в следующее все заканчивается.

Хотя, на самом деле, нет.

Прошло две недели с тех пор, как всё рухнуло. С тех пор, как Хелен оказалась психопаткой, которая была одержима мной.

Которая причиняла боль другим женщинам, чтобы она не причинила боль мне.

Которая писала книги, чтобы не убивать других женщин так сильно, как ей хотелось.

Часть меня умерла в тот день. Та часть, которая верила в Хелен. Ту часть, которая любила её и жалела.

Когда эта часть умерла, Коул вернул меня к жизни.

Я сделала свой первый вдох воскрешения в тот момент, когда она умерла.

Смерть за жизнь.

Но мы не поехали в больницу. Фредерик привёл ко мне больницу — вернее, команду врачей. Он заставил их всех подписать документы о неразглашении, что стоило бы им трёх поколений интенсивного труда, если бы они что-то раскрыли.

В итоге мне наложили несколько швов и у меня болело, першило в горле, но это не та боль, которая осталась со мной.

Это все остальное.

Дело в том, что я не видела Коула после того дня.

Тот факт, что он не отвечает на мои звонки и не разговаривает со мной.

Тот факт, что он сказал мне через папочку, что переезжает, пока ему не придётся поступать в университет.

Тот факт, что он не позволил мне утешить его или быть рядом с ним.