Безжалостная Империя

Папа и Хелен поженятся в мой восемнадцатый день рождения, как они и планировали.

С днём рождения меня.

Я сделала все, что могла, на заднем плане. Я пыталась тайком сказать Хелен, что папа очень занят и никогда не уделяет время дому, и именно поэтому мама развелась с ним.

Я сказала папе, что карьера Хелен находится на высшем уровне, и она продолжит писать свои бестселлеры вместо того, чтобы быть домохозяйкой.

Я даже опустилась так низко, что втянула в это маму. Она подошла, чтобы сказать папе, что он отвратителен за то, что привёл другого человека в жизнь своей дочери, когда выборы так близки.

Он отмахнулся от неё.

Я ненавидела себя за то, что была из тех сук, которые пытаются саботировать брак своего отца. Это не я.

Больше всего на свете я хочу видеть папу и Хелен счастливыми. Если бы только у неё не было сына. Или у неё был другой сын.

После того, как я понял, что ничего не могу и не должна делать, чтобы остановить свадьбу, я помогла Хелен с приготовлениями, и минуту назад я наблюдала, как они штампуют её.

Вчера я плакала в парке.

Прошлой ночью я плакала в подушку.

Сегодня я плакала, когда их объявили мужем и женой. Однако плакала — это преувеличение — это была пара слез, и я быстро вытерла их, притворившись, что это были слезы счастья.

Больше похоже на слёзы скорби.

В тот момент, когда я стояла там, наблюдая за союзом папы и Хелен, что-то внутри меня умерло, и я знала, что никогда не смогу вернуть это.

Я упустила время и теперь расплачиваюсь за это. Мне должно быть все равно, но это единственное, о чём я продолжаю думать: упущенное время.

Нет машины времени, которая перенесла бы меня в прошлый месяц, или в прошлый год, или в ту проклятую ночь, когда я свела папу и Хелен вместе, пока Коул целовал меня наверху.

У нас в доме небольшой приём только для друзей и семьи, и под этим я подразумеваю членов папиной партии. Они заполняют сад и болтают между собой о выборах.

Это редкий солнечный день, и он придаёт собранию сияющую ауру. Папа выглядит потрясающе в своём чёрном смокинге и галстуке-бабочке, который я лично надела на него. Хелен одета в простое бежевое платье, которое подчёркивает тон её кожи. Её волосы элегантно зачёсаны наверх, и она выглядит такой счастливой, когда кладёт руку на плечо папы.

Он тоже ласкал её руку при каждом удобном случае. Я никогда не видела, чтобы папа так улыбался без всякой официальной необходимости. Это почти, как если бы это было навсегда.

Я рада за него, правда, но все равно не могу прогнать комок в горле, сколько бы я ни глотала.

Боже. Почему я такая ужасная дочь?

Это нужно папочке. Это нужно Хелен.

Я просто должна смириться с этим и двигаться дальше. Я хорошо умею двигаться дальше. В притворстве. Быть той, кому все завидуют и кем хотят быть.

Мои пальцы тянутся к ожерелью на шее, но я быстро опускаю руку, прежде чем прикоснуться к нему.

Мне нужно держать себя в руках.

Я помогаю ребятам из обслуживания, направляя их на кухню. С тех пор как мама ушла, я всегда заботилась об этих вещах; я стала взрослой в юном возрасте. Я думаю, что теперь Хелен снимет с меня это бремя.

Не то чтобы я когда-либо считала это таковым.

Ронан и Ксандер присоединяются ко мне, чтобы украсть еду.

У Ксандера экзотическая внешность блондина с пронзительными голубыми глазами и очаровательными ямочками на щеках. Самое худшее во всём его пакете — это то, что он очень хорошо знает об этом и использует это при каждом удобном случае.

Ронан тоже. Он развил в себе харизматичную личность, которой пользуется, трахаясь со всеми, кто носит юбку.

Они оба пришли со своими родителями. Отец Ронана, граф Эдрик Астор, один из друзей папы и такой же важный спонсор, как дядя Джонатан.

Отец Ксандера, Льюис Найт, является влиятельным членом папиной партии и, по сути, его правой рукой — помимо Фредерика.

Я общалась с этими ребятами с юных лет, нравилось мне это или нет. Не то чтобы они мне не нравились — они на самом деле забавные, — но я никогда не скажу им этого, чтобы это не снесло им и без того больные головы.

Я шлёпаю Ронана по руке, убирая её от контейнера.

— Прекрати.

— Эй! — Он запихивает в рот булочку. — Еда бесплатная. Не будь снобом, дорогая.

— Снаружи есть открытый буфет.

— Нет, мой отец кидает свирепые взгляды на меня, когда я так много ем на публике. — Он крадёт ещё одну. — Я должен сделать это тайно, как настоящий джентльмен.

— Помимо всего прочего, что ты делаешь втайне, — подмигивает ему Ксандер.

— Mais bien sûr — Точно, — усмехается Ронан. — Помнишь эти сиськи?

— Ронан!

Я ругаюсь.

— Что? Ты не показала нам свои, поэтому нам пришлось передать их на аутсорсинг. — Ронан смотрит на моё декольте. — Если только ты не передумала.

— Я могла бы.

Я открываю ещё несколько контейнеров на прилавке.

— Правда? — И Ронан, и Ксандер почти кричат.

— Правда. Но у меня есть одно условие.

— Я в деле.

Ксандер ухмыляется.

— Moi aussi — Я тоже. — Ронан проглатывает еду во рту. — Кто-нибудь занимается сексом втроём?

— В каком состоянии? — Спрашивает Ксандер.

— Дрочи, кактус.

Я бросаю на них самодовольный взгляд.