Безжалостное обольщение

Он повел ее в большую комнату в глубине дома, стены которой были застроены книжными стеллажами. В камине весело потрескивали дрова, и Женевьеве стало немного легче. Мир Виктора Латура показался таким далеким от этого теплого и надежного дома, куда пират мало кого допускал. Сайлас принес ей большую тарелку супа из стручков бамии с моллюсками, и, к своему удивлению, она съела все до последней капли. А Доминик сидел на козетке, потягивая вино и наблюдая за ней. В его бирюзовых глазах играла та самая таинственная едва заметная улыбка.

— Теперь лучше? — спросил он, когда Женевьева глубоко вздохнула и отложила ложку.

— Намного. Откуда ты знал, что я голодна? — с довольной усмешкой в свою очередь спросила Женевьева. — Я и сама этого не знала.

— Работа капитана корабля заключается и в том, чтобы знать обо всем, что требуется его матросам, — улыбнулся в ответ Доминик. — А теперь можешь рассказать мне, что тебя так расстроило.

— Папа задумал нечто отвратительное: собирается выдать меня замуж за Николаса! — без лишних охов и ахов выпалила Женевьева.

Доминик внезапно встал и, повернувшись к ней спиной, прошел к высокой французской двери, ведущей на балкон. Несколько долгих минут он стоял там, глядя на голый зимний сад, пока снова не взял себя в руки, но странное холодное ощущение у него в груди не исчезло. Тогда он медленно, растягивая слова, произнес:

— Это не тот выбор, какой сделал бы для тебя я.

— Что ты хочешь этим сказать?

Женевьеву удивило, что он не ответил на ее вопрос, как удивило и напряжение, явно сковавшее его движения. Однако минуту спустя Доминик вдруг передернул плечами, словно стряхивая оцепенение. Выражение лица было спокойным, взгляд оставался непроницаемым.

— Николас — недостаточно сильная для тебя личность, моя дорогая Женевьева, — небрежно заметил он. — Ты будешь ездить на нем верхом.

— Но я не собираюсь выходить за него! — твердо возразила Женевьева. — Ты говоришь так, словно это уже дело решенное, так же как Николас и папа, так же, как, я уверена, будут говорить Элен, Элиза и Лоренцо.

— Николас этого хочет?

Женевьева, ничего не скрывая, выложила, в чем состоит план Виктора и каково финансовое положение Николаса, а Делакруа тем временем снова сел на козетку и, не перебивая, внимательно слушал.

— И Николас говорит, — продолжила Женевьева. — что мы предоставим друг другу полную свободу, что я смогу делать, что захочу, в рамках приличий, что мы будем независимы от папа. И что все это вполне возможно, даже желательно! — почти отчаянно выкрикнула она под конец. — А я не согласна с этим, Доминик.

— Иди сюда. — Он поманил ее пальцем и, когда Женевьева послушно подошла, притянул к себе и посадил на колени. — Я хочу, чтобы ты выслушала меня и поверила, что я знаю, о чем толкую. Во-первых, в том, что говорит Николас, есть резон… Нет, нет, — Женевьева попыталась протестовать, — сиди смирно и выслушай меня до конца. Рано или поздно, скорее рано, тебе, фея, придется стать креольской дамой.

— Я не могу, — прошептала Женевьева.

— Нет, ты не можешь, ты не хочешь, — безжалостно поправил ее Доминик. — Тебе восемнадцать лет, Женевьева, у тебя впереди вся жизнь. Брак с Николасом — еще не конец света; к тому же он в самом деле даст тебе гораздо большую свободу, чем можно себе представить в любой другой ситуации.

— Как ты можешь так говорить? — заплакала Женевьева, отталкивая его и пытаясь вырваться.

— Я просто исхожу из здравого смысла и пытаюсь думать о будущем, — констатировал Доминик, еще крепче прижимая ее к себе. — Ты освободишься от отцовской опеки взамен на такую малость, как чисто формальная опека мужа. Материально ты будешь независима, и, если не захочешь участвовать в светской жизни, которую ты, по твоим словам, не выносишь, никто тебя не станет понуждать. А если решишь поучаствовать кое в каких играх… — циничная нотка вкралась в его речь, — ты сможешь себе это позволить с чистой совестью, зная, что Николас от этого страдать не станет.

— Не станет, потому что и сам будет играть в эти игры, — огрызнулась Женевьева. — Меня не интересует эта практическая сторона вопроса. Мне не подходит тот образ жизни, который ты так красноречиво описал. Может быть, раньше бы и согласилась, но теперь, после того, что я испытала, — нет!

— Мне показалось, или я слышу нотку упрека в твоем тоне? — сухо поинтересовался Доминик. — Быть может, это моя вина, что ты не можешь больше жить в том мире, к которому принадлежишь? Прости, но у меня было впечатление, что ты сама сделала выбор и взяла на себя ответственность за него.

— Да, взяла! — Воспользовавшись тем, что Доминик отпустил руки, она соскочила с его колен. — И именно поэтому не нуждаюсь в твоих советах. Предпочитаю вообще не выходить замуж, чем выходить на тех бесстыдных, сугубо практических условиях, которые вы с Николасом описываете.