Безжалостное правление

Роман, возможно, помог защитить Софию, убил человека, который меня не уважал, заплатил дурацкую сумму денег, чтобы я больше никому не досталась, и заставил меня почувствовать, что я действительно имею значение, но я должна покончить с этим сейчас — пока это не поставило под угрозу все.

— Прошлой ночи не должно было быть, — говорю я, не в силах смотреть ему в глаза.

Он издал горький смешок и сердито провел рукой по волосам.

— Определенно нет. Потому что помолвленная женщина не должна была продавать свою девственность. — Он наклоняется вперед, так что мы оказываемся глаза в глаза, и берет меня за подбородок. Наши губы оказываются на расстоянии дюйма друг от друга. — Разве тебе не надоело, что твои родители держат тебя под контролем? Не пора ли тебе поставить себя на первое место? — Он опускается передо мной на колени. — Позволь мне помочь тебе. Только скажи, и я сделаю все, что потребуется.

Его предложение вскрывает ту часть меня, которая была мертва уже долгое время. Роман — не белый рыцарь, он мрачен и опасен, действует в преступном мире, но я знаю, что он сделает все возможное, чтобы защитить меня. Мое сердце трепещет при этой мысли, но потом сжимается от боли.

Я не могу принять его помощь, потому что это означает отдать другому человеку контроль над моей жизнью. В конце концов, что Роман может предложить мне, кроме денег? Может быть, защиту. Но он связан с Анатолием, а учитывая их деловые связи, покончить с ним будет непросто.

Вдохнув полной грудью воздух, я скрещиваю ноги и складываю руки на коленях. Лишив свое выражение лица всех эмоций, я даю ему пустую улыбку.

— Мне было весело прошлой ночью, но это был ужасный промах. Виноваты предсвадебные нервы. Я благодарна тебе за то, что ты не дал ситуации зайти слишком далеко, потому что это была бы ошибка, о которой я бы пожалела. Ты мне ничего не должен, Роман. С этого момента мы идем разными путями.

— Чушь собачья. — Его слова прозвучали резко и остро, как осколки стекла. — Тебе понравилось? Это лучшее преуменьшение в этом году. Тебе нравились мои руки на твоем теле, мой язык в твоей киске, и ты отчаянно хотела мой член. Может, ты и делала это за деньги, но в том, как ты взорвалась на моем языке, не было ничего фальшивого. И поверь мне, milaya, твой вкус навсегда запечатлелся в моей памяти.

Меня словно засосало океанским течением, подбросило на волнах, а затем выбросило на берег, слабую и дезориентированную. Но, несмотря на неоспоримое притяжение между нами, взрывную химию, я не могу позволить ему поверить, что мы можем быть чем-то большим.

Я опускаю взгляд, скрывая отдышку, вызванную его словами.

— Как я уже сказала… Мне понравилось, но я не ищу повторения. Я выйду замуж за Анатолия. Ты можешь этого не понимать, но я предана ему.

Его губы кривятся в презрении, а рука крепко сжимает телефон. Если он сожмет его еще сильнее, я уверена, что он сломается.

— Как скажешь. — Он разворачивается во весь рост, поправляет кожаную куртку и небрежно сверяется с часами. — Расскажи себе любую историю, чтобы уснуть ночью. Это ничего не изменит между нами.

26

Роман

Пассажирская дверь моей машины распахивается и с глухим стуком захлопывается, когда Павел опускается на сиденье рядом со мной.

— Черт, как холодно. — Он дует на свои руки, потирая их.

За лобовым стеклом продолжает падать снег, покрывая заброшенную промышленную зону девственно белым одеялом.

— Вот для чего нужны перчатки. — Я бросаю на него быстрый взгляд, замечая его флисовые клетчатые штаны. — На тебе пижама?

Павел протягивает руку вперед и включает отопление в моем G-класса Benz.

— Сейчас середина ночи.

— Я бы с удовольствием подождал лишние пять минут, пока ты переоденешься, — говорю я.

Я продолжаю наблюдать за молчаливым зданием. Около часа назад нам позвонил человек, которому Павел поручил присматривать за Анатолием. У Петровичей много других клиентов, но все они по большей части респектабельные бизнесмены, так что подобная встреча под покровом ночи и на заброшенном складе на другом конце города — это тревожный сигнал.

— Итак, что я пропустил? — Павел снова нагнетает температуру.

Терпение мое уже иссякло, и я отдергиваю руку, возвращая температуру на прежнее место.

— Анатолий все еще в здании. Я не могу сказать, сколько человек там с ним, но несколько машин припаркованы поблизости. — Я беру бинокль со средней консоли и еще раз осматриваю здание, но никаких признаков движения по-прежнему нет.

Павел берет у меня бинокль и проводит собственное визуальное обследование.

— Кажется, довольно тихо. — Он бросает на меня взгляд, который я не знаю, как интерпретировать. — Лиза говорила что-нибудь еще о том ужине, на который он притащил Софию?

Моя челюсть сжимается.

— Мы не говорили об этом, если честно. — Потому что у нас были другие дела.

В глубине души я знаю, что с Анатолием творится что-то чертовски неладное, и я так или иначе докопаюсь до истины. Желательно до того, как он женится на Лизе.