Безжалостность твоей любви (СИ)

Ему противно находиться рядом с этой женщиной. Чувствовать её волнение, распространявшееся вокруг через прохладный воздух, ощущать её переживание и её какое-то слишком странное желание что-то исправить.

Неужели она считает, что это изменится? Что Гарри простит это вранье? Эту боль, с которой он столкнулся сейчас? С этим шоком, который он ещё продолжает чувствовать внутри?

Нет. Никогда. Он настойчив в этом решении.

- Гарри, – голос Анны начал дрожать ещё больше. Женщина прикоснулась к рукаву своего сына и с ужасом стала наблюдать за каменным выражением его полностью бесстрастного лица. – Прошу тебя, поговори со мной. Я все понимаю, ты просто...

- Нет, – он перебил её мгновенно.

Так резко, что голос Анны тут же сорвался и она едва успела вздохнуть дабы окончательно прийти в себя.

Такое холодное слово от своего сына. Он никогда прежде не разговаривал с ней таким образом. Никогда не заставлял сталкиваться с такой чёрствостью и ужасающим хладнокровием.

- Ты не понимаешь, – он отстранился и рука Анны стала безвольно покоиться на поверхности перил моста.

А Гарри спокойным шагом отошёл от этого места, но при этом также продолжая любоваться темнеющей гладью озера. Он даже не смотрел на свою мать, даже не пытался позволить ей оказаться ближе к своему сыну и более удачнее наладить с ним зрительный контакт.

Ничего. Это холодна пустота.

О, Господи. Что же она наделала? Что сотворила с собой и со своим ребёнком? Как позволила этому случиться? И как она сможет это исправить?

- Мне жаль... Я не думала, что ты так близко воспримешь эту информацию про Стеф, – призналась вдруг Анна, не переставая надеяться и разглядывать хмурый профиль своего сына. – Но это же ничего не изменит, разве нет? Я имею в виду, ты можешь с ней также общаться и также быть близким. Всё, как прежде, Гарри! Просто нет этого родства. И... разве всё не может быть таким же прекрасным, как раньше?

На бесчувственном лице Гарри вдруг появилась печальная улыбка. Он слушал слова матери и удивлялся, как глубоко заблуждалась эта женщина. Он слушал эти слова и осознавал, что его действительно не так было просто понять в этой ситуации.

Дело то как раз в родстве. Ни в близости, ни в общении, а в этой чёртовой родственной связи.

Сколько он корил себя за то, что хочет свою сестру? Девушку, которая являлась для него недостижимой мечтой и которая рушила весь его мир?

Сколько раз он начинал себя ненавидеть, позволял себе совершать столько глупых ошибок и идти против воли своего сердца?

Он просто боялся влюбляться в Стефани. Влюбляться так, как было запрещено. Он считал её родной сестрой. И той, с кем он никогда не должен был быть.

И это оказалась напрасным, правда? Все его поступки, все его попытки избежать ненужной связи со Стеф — это было просто зря.

Он мучился, страдал, убивал себя изнутри просто так, просто... потому что его мать не смогла признаться в таком нужном факте.

Потому что ему врали и он не смог сам дойти до разоблачения этой правды.

- Гарри? – она удивлённо посмотрела на стоящего рядом сына ещё раз, заметив его глубокую задумчивость и эту так сильно пугающую женщину печаль. Что происходило с этим человеком?

Что происходило с этим мальчиком, которого она растила со всей любовью и всей заботой?

- Ты ошибаешься, мама, – Стайлс сделал глубокий вздох и смог приготовиться к душераздирающими признанию. Пусть ей тоже будет больно. Пусть она тоже поймёт, как было больно в эти минуты ему, – я спал с ней. У нас со Стефани была интимная связь.

И шок мгновенно настиг в эти мгновения стоящую рядом Анну. Её глаза. Её сердце. Её душу.

Верить в подобное не хотелось, чувствовать и осознавать тем более. Потому что это страшно. Больно. Так... невыносимо кошмарно.

- Что?.. – её взгляд потух и она переставала чувствовать себя живой. – Но... как... как это возможно, Гарри?

И что же она за мать, раз не смогла полностью этого заметить? Не смогла почувствовать такую связь и такие отношения между своими детьми?

Как она могла быть настолько слепой? Настолько наивной?...

- Теперь ты понимаешь, – Гарри улыбался, печально складывал свои губы и смотрел на свою мать, выглядевшую в эти секунды, как и он, убого и до ужаса изнеможённо, – теперь ты понимаешь, что это не так просто и не так легко. И что твоё вранье, твоя ложь чуть ли не разрушила наши со Стефани жизни. Чуть ли не убила нас двоих.

Ветер стал дуть сильнее, холод настойчивее надавил на внутренние ощущения этих двоих людей, спокойно стоявших на вершине моста.

Гарри проникся молчанием и стал следить за пугающей темнотой природы. В его душе стало спокойнее от всего этого признания, а это, на удивление, всего за миг смогло наградить его порцией нужных сил.

Теперь он мог не просто существовать на данной планете. Он мог жить.

Потому что все проблемы растекались перед его взором и всё начинало обретать в его глазах выход.

И постояв ещё немного возле местоположения Анны, Гарри медленно стал скрываться из её виду. Ему не хотелось говорить что-то ещё. Многие слова уже были сказаны, многие признания успели появиться на свет.

Больше не нужно. И большего Гарри сделать не мог.