Безжалостные боги

– Молись, чтобы тебе никогда не довелось увидеть эти «кости» в действии.

– Ох, боюсь, это невозможно. Я же еретик и не умею молиться.

Серефин подумал о тех книгах заклинаний, которые он нашел в лагере калязинцев. Наверное, тот, кому они принадлежали, тоже не желал молиться.

– И теперь они в руках Черного Стервятника? – спросил Серефин.

– Мы не нашли их среди обломков, так что, скорее всего, да.

«Интересно». Что могли сотворить Стервятники с горсткой старых костей?

– Ты сможешь заполучить их обратно, если поможешь мне убить Черного Стервятника, – предложил он.

Екатерина недоверчиво покачала головой.

– Не могу понять, что за игру ты затеял, – сказала она. Отодвинув стул, царевна поднялась на ноги, подхватила ожерелье из железных зубов и надела себе на шею. – Уведи его, – бросила она мужчине, прежде чем выскочить из комнаты.

Через мгновение Серефина привели в просторную комнату со свечами, воск от которых стекал по канделябрам, и странными витражами на стенах, из-за которых на полированном каменном полу оставались мерцающие радуги. В каждом углу стояли статуи странных существ, при взгляде на которые появлялась нервная дрожь.

– Это святая земля, сними обувь, – стаскивая сапоги, сказала Екатерина.

– Святая для кого? – нахмурившись, пробормотал Серефин.

Но, заметив пристальный взгляд царевны, он вздохнул, развязал шнурки и, сняв ботинки, ступил на холодный пол.

– Не верится, что транавиец надеется разобраться в вопросах божественности.

– Мне нравится удивлять людей, – потирая глаз, ответил он.

И тут же понял, что его рука покрылась кровью. «Кровь и кости, только не сейчас».

Что-то зародилось у него внутри, какое-то неясное предчувствие, но он осознал это лишь тогда, когда Екатерина пересекла комнату и открыла дверь. Стоило Серефину заметить каменный алтарь, как его захлестнула паника. В тот же миг царевна махнула рукой мужчине, и Серефину на затылок обрушилась дубинка, отчего он упал как подкошенный.

Каменный алтарь покрывали следы пережитых тысячелетий. И Серефин уже видел его раньше, как видел и сейчас.

Ну, вернее, ощущал.

Его руки приковали к алтарю. Он потянул цепи, чтобы понять, сможет ли выбраться отсюда, но кандалы не сдвинулись ни на миллиметр.

В тусклом свете мерцающих свечей виднелось марево густого и резкого запаха ладана.

– Боги не отзываются со смерти твоего отца, – раздался спокойный и задумчивый голос Екатерины, хотя ее самой видно не было.

Перед его левым глазом в дымке благовоний всплывали странные узоры. Серефин прикусил внутреннюю сторону щеки. Ему не требовалось много крови, хватит и пары капель, чтобы призвать свою магию.

– Старые обряды не проводились уже давно. С тех пор, как начали исчезать клирики. Калязинцы успели позабыть, что наша магия питается кровью так же, как магия еретиков. Только мы проливаем ее ради божественных целей. Мы проливаем ее, подчиняясь нашим богам во время священных ритуалов.

Серефин откинул голову назад.

– И чем же ритуальное жертвоприношение отличается от того, что делают Стервятники в своих пещерах?

Екатерина задумчиво хмыкнула.

– Разве я только что не объяснила этого?

Он услышал, как щелкнули ногти о камень, когда она опустила руку на алтарь, а затем почувствовал сильную боль в груди, когда царевна провела клинком прямую линию под его ключицей.

Рой мотыльков тут же взмыл в воздух. Екатерина попятилась назад и показала странный знак пальцами, прижав их к груди.

«Какая суеверная калязинка», – подумал Серефин.

– Кто ты такой? – прошипела она.

Серефин ощутил во рту привкус крови, и по телу расползлась дрожь прилившей силы. Нахмурившись, Екатерина сделала еще один надрез, вырезая какой-то символ, отчего в воздух вспорхнуло еще больше мотыльков.

Царевна так быстро забормотала что-то по-калязински, что Серефину не удавалось уловить смысл. Но от гула ее голоса в его сердце зарождалась паника.

Ему предстояло умереть здесь. Он попытался вырваться из оков, но они крепко удерживали его руки.

От порезов по коже расползалась какая-то сила, но не его магия, и Серефин не мог ею воспользоваться, хотя и проливалась его кровь.

В груди все сжалось, воздух с трудом проникал в легкие. А Екатерина бесстрастно наблюдала за происходящим.

– Что тебе это даст? – с хрипами выдавил он и тут же поморщился от обжигающей волны боли, лизнувшей кожу. – Силу?

– Я хочу передать сообщение, – выпрямившись, отозвалась она и вытерла лезвие. – Хочу, чтобы богиня прислушалась ко мне. Хочу дать понять Транавии, что нас не запугать вашей еретической магией. Что нам надоела эта война. – На лице царевны появилась легкая улыбка. – Хочу убить короля Транавии. И, ты прав, еще и Черного Стервятника. Это явно поможет нам.

И она подняла кинжал, чтобы вонзить его в сердце Серефина.

В стенах дворца Серефин всегда чувствовал себя так, словно шагал по дому великанов. Все вокруг казалось невероятно высоким и громким, поэтому ему больше нравилось то время года, когда его мать заявляла, что воздух Гражика вредит ее здоровью, и увозила Серефина в дом на берегу озера рядом с поместьем своей сестры.

– Что делаешь?