Безжалостный епископ (ЛП)

— Могу я помочь? — Коннор берет скалку, орудуя ею как мечом, а не как инструментом для выпечки.

— Вот, можешь смешать это. — Я ставлю ему одну из мисок и начинаю другую, чтобы охладить сразу больше теста.

Некоторое время мы работаем в комфортной тишине. Присутствие Коннора здесь приятно, как будто я впускаю его в свою гавань, но он скорее мешает, чем помогает. Он постоянно крадет поцелуи и ест тесто, и он гораздо грязнее, чем я. Но его мускулы пригодятся при замесе, поскольку у меня нет миксера. В любом случае, я хорошо провожу с ним время, пока мы ворчим над партиями раскатанного теста.

Мне это нравится. Мне нравится, кто такой Коннор здесь, в лунном свете. Он более реален со мной наедине в темноте, но в школе он все еще злобный король тайн, которого боятся ученики и учителя. Зная о его семейной ситуации, думаю, что понимаю, почему он так стремится быть хранителем самых сокровенных тайн людей. Но я надеюсь, что когда-нибудь он сбросит эту стену, чтобы поделиться этим Коннором со всем миром.

Тем, который рисует нутеллу на щеке, чтобы держать мое лицо, пока он слизывает ее, заставляя мое сердце трепетать от радости.

Пока мы работаем, он продолжает делать вульгарные вещи из лишних обрезков теста — сиськи, член, эмодзи с какашками. Он заставляет меня смеяться так сильно, что мне приходится приседать и заглушать свое веселье, чтобы мама не услышала и не пришла разбираться. Константин наблюдает за нашими выходками со своей кровати, его глубокие карие глаза пляшут туда-сюда между нами.

Когда я раскатываю следующее тесто, шоколадное, которое я планирую обмакнуть в белый шоколад, Коннор шлепает меня по заднице покрытыми мукой руками.

— Эй! — Подняв руки вверх, я поворачиваюсь и обнаруживаю большой отпечаток муки на своих черных тренировочных шортах. — Я тебе за это отомщу.

— Ничего не поделаешь. На тебе эти горячие шортики.

— У тебя нет сдержанности, только одностороннее мышление.

Усмехнувшись, Коннор отпрыгивает в сторону, когда я обсыпаю его мукой из миски, стоящей у моей раскаточной станции. Я охочусь за ним вокруг острова, а он бросает на меня хитрый взгляд, когда делаю шаг, и ловит меня в свои объятия, прежде чем я успеваю высыпать муку на его рубашку.

— Попалась, — пробормотал он, прежде чем поцеловать меня.

Я поворачиваюсь в его руках, чтобы поцеловать его как следует, наши языки скользят друг по другу. Он целует изгиб моей улыбки, ничего не подозревая, пока я не высыпаю муку ему на волосы.

— Что за… — Глаза Коннора расширились от шока, а я подавилась своим победным смехом. — Ладно, Кеннеди. Я вижу, как это происходит.

— Подожди, детка, не надо! — Я отступаю, прежде чем он успевает нанести мне ответный удар банкой нутеллы, мои руки подняты в знак капитуляции.

Он сужает глаза, но уступает. — Ладно, перемирие. Но я получу еще один поцелуй.

После того как Коннор завладел своей щедростью еще одним поцелуем, от которого у меня перехватило дыхание, он позволяет мне вернуться к выпечке.

— Тебе действительно нравится это дело, — говорит он, прислонившись к раковине, пока я ставлю в духовку очередной противень с печеньем. — И у тебя это хорошо получается.

Я быстро улыбаюсь через плечо, раскрасневшись от его похвалы. — Спасибо. Мне всегда это нравилось. Еще до того, как я смогла дотянуться до прилавка. Когда я была маленькой, бабушка ставила стул, чтобы я могла смотреть и помогать, пока она учила меня своим рецептам. — Я киваю на блокнот, который лежит у меня на другой стороне острова. — В этом блокноте много ее старых рецептов. Некоторые я подправила за эти годы. Я всегда с ними вожусь.

Его рот искривляется в уголках, когда я рассказываю свою историю. — Это то, что ты всегда носишь с собой? Клянусь, каждый день я вижу у тебя разные блокноты.

— Да, уже, наверное, заполнила сотни таких тетрадей. Мама так злилась, когда мы ходили за продуктами или еще за чем-нибудь, а я выпрашивала новый блокнот. — Я качаю головой. — Но у меня достаточно, чтобы когда-нибудь открыть свою пекарню. Это моя мечта. Накормить мир счастьем. И сахаром.

— Да? Это круто. У тебя все получится. Твоя бабушка одобряет твои усовершенствования ее рецептов?

Мое сердце пронзила боль. — Одобряет, но она умерла. Прямо перед первым курсом.

— О. Мне жаль, детка. — Коннор выскакивает из своей расслабленной позы и заключает меня в теплые объятия. — Иди сюда.

— Я в порядке. Я все еще скучаю по ней, хотя. Мы всегда любили печь, и иногда мне кажется, что даже если я приготовлю ее фирменный рецепт слоеного теста с кремом, это все равно не будет ее любовь, понимаешь?

Он хмыкает и поглаживает мою спину успокаивающими кругами.

— А что насчет тебя? — Я откидываю голову назад, чтобы встретиться с его взглядом. — Как ты думаешь, что ты хочешь сделать со своей жизнью?

Он качает головой в сторону. — Что-то с компьютерами. Мне нравится работать с ними, и я довольно хорош. Думаю, это успокаивает мою голову так же, как выпечка успокаивает тебя.