Безжалостный епископ (ЛП)

Я не жалею о том, что переспала с Коннором. Ни о чем. Это было потрясающе, и он обращался со мной как с королевой.

— Тея, — шипит мама. Знаю, что это плохо, когда она так сердится, что даже не может повысить голос. — Иди в кровать, сейчас же. И ты. — Она замахивается на Коннора, указывая на него, пока держит свой халат закрытым. — Убирайся из моего дома, пока я не вызвала полицию.

— Второй раз — это очарование, верно?б— Коннор одаривает маму наглой ухмылкой.

Я смотрю на него расширенными от ужаса глазами. У тебя есть желание умереть? спрашиваю я с выражением лица. Он подмигивает мне. Подмигивает! В другом конце комнаты у мамы раздуваются ноздри и я готовлюсь к приступам ярости. Разговоры с ней никогда ни к чему хорошему не приводят.

— Ты думаешь, я не буду? Ты вторгся в дом. Убирайся. — Мама хватает стационарный телефон, тот, от которого она отказывается избавиться, потому что «он прекрасно работает», и швыряет его в Коннора. — Они должны были запереть тебя раньше. Ты не просто злостный нарушитель, ты — проблемный парень.

— Вы мне льстите. — Коннор все еще прислоняется к стойке, не беспокоясь, что мама начинает набирать номер. — Передавайте шефу Лэндри привет от меня. Знаете, я разговаривал с ним раньше? Мы теперь хорошие друзья.

Вена в горле мамы вздувается, когда ее горло сжимается при глотании, ее лицо приобретает пугающий оттенок красного.

— Да, да. — Коннор спрыгивает со стойки, поднимает руки вверх. — Знаю, что у вас есть склонность вызывать полицию. — Он понижает голос до бормотания, делая вид, что собирает свои вещи — те, которых у него нет. — Обычная старая Карен, миссис К.

Выходя через заднюю дверь, Коннор целует меня, навсегда закрепив мою судьбу как наказанной.

— Мне жаль, — выплюнула я, прежде чем мама успела заговорить. — Я больше не приведу его сюда.

Я поворачиваюсь, чтобы лечь в постель, но мама садится напротив меня. — Я говорила тебе держаться от него подальше.

Разочарование от того, что со мной обращаются как с вечным ребенком, пронзает меня насквозь. Задыхаясь, я вступаю в схватку с мамой.

— Ты не можешь диктовать все в моей жизни. Коннор — мой парень. — Она открывает рот, но я поднимаю палец. — И нет, я не перестану с ним встречаться. Моя жизнь — моя, мама.

— Ты глупая девчонка, — прошипела она. — Ладно. Подожди, пока он сломает тебя, выбросит. Тогда ты поймешь, насколько гнилыми бывают парни.

Удивительно, но она не пытается меня отчитать.

— Господи, мама. Ты вообще себя слушаешь? — Потирая лоб, я окидываю взглядом кухню. — Уберусь завтра, сейчас я иду спать.

Ее ядовитый взгляд следит за мной, когда я выхожу из кухни. Поднимаясь по лестнице, и слышу, как она ругается про себя.

Мне становится грустно. Не помню, чтобы мое детство было ужасным, если не считать ее одержимости моим телом и ее придирчивых комментариев по поводу моего выбора одежды, так почему она стала такой сейчас? Она никогда не была слишком ласковой со мной, но когда я была маленькой девочкой, она относилась ко мне более человечно, чем сейчас.

Похоже, она становится все хуже, ей не нравится, что она не может контролировать меня, потому что я больше не съеживаюсь в страхе перед тем, что она захочет сказать о моем теле, чтобы удержать меня на месте.

24 КОННОР

Подколоть маму Теи, когда я выходил из ее дома посреди ночи, — один из пяти лучших моментов для меня за последний год. Я чувствовал себя чертовски хорошо, зная, что не только злил ее одним своим присутствием, но и что на моей стороне была Тея.

И я знаю, что с тех пор эта женщина не перестает негодовать по поводу того, что я развращаю ее дочь. На следующее утро она пила кофе под их портиком, глядя на меня, когда Тея садилась в машину.

Наклонился и долго и крепко целовал Тею, пока она не ущипнула меня за бок. Лицо ее мамы было чертовски бесценным, прежде чем я отъехал от обочины.

Что я могу сказать? Я не очень хорошо отношусь к властным родителям, которые говорят мне, что делать. Селин Кеннеди может засунуть свои суждения себе в задницу вместе с метлой.

В течение следующих двух недель мы с Теей проводим время вместе по ночам в домике у бассейна, и наши отношения постепенно развиваются. Ее трудовая этика перетекает в мою, потому что она не позволяет отвлекать ее, пока оба наших домашних задания не будут закончены. Но как только они будут сделаны? Она вся моя.

Мои друзья принимают ее, когда мы появляемся на парковке по утрам. Мне не хватает Девлина рядом, но я не возражаю, что он убегал от нас. Он счастлив, и ему это нужно. Я не могу в этом упрекнуть. Мы продолжим, когда он выйдет на воздух из своего пузыря с Блэр Дэвис.

Приятно входить в школу, которой я управляю, с самым красивым в мире солнечным лучом под мышкой, рассказывая о предстоящих танцах.

У меня уже есть план. Она вложила все силы в то, чтобы возглавить комитет по организации танцев, так что я позабочусь о том, чтобы ее вечер был просто волшебным.

***