Безжалостный обольститель

О, какое невежество! Даже в своих самых смелых мечтах она и представить себе не могла, что могут сделать с женщиной руки мужчины, язык, его... Клодия откинулась на спинку кресла, вытянула ноги и несколько раз глубоко вздохнула. Поначалу она сопротивлялась Джулиану, совершенно убежденная, что ни одна уважающая себя женщина не может позволить такого! Но ее сопротивление было слабым и совсем недолгим – она была изумлена невероятными ощущениями от его прикосновений, извивалась под ним и бесстыдно жаждала большего. Он крепко держал ее, неторопливо доводя до такого невероятного экстаза, что она наконец словно взорвалась и разлетелась на тысячу мелких осколков.

Клодия закрыла глаза, пытаясь успокоить участившееся дыхание.

Она интуитивно чувствовала, почему женщин так тянет к нему. Сейчас она понимала это, как никогда раньше.

Но неотразимым его делала масса иных мелких деталей, например, то, как он все время касался ее. Ласково, не задумываясь. Он прикасался к ее руке, талии, прядям волос у лба. То были легкие, успокаивающие прикосновения, способные успокоить мятущуюся душу. А что он говорил ей в моменты страсти, как восторгался ее красотой, какие слова шептал!

Застонав, Клодия прижала ладонь колбу, вздрогнув, когда еще одна непрошеная волна желания захлестнула ее. Он касался ее, а потом уходил в обществе Артура Кристиана, а иногда Адриана Спенса. Все трое смеялись над чем-то своим, направляясь к Сент-Джеймс-сквер. Никто из них не говорил ей, что они делают и куда идут, и уж тем более Джулиан. Да в этом и не было необходимости. Она все понимала, потому что именно так все происходило и с Филиппом, повесы уходили, весело смеясь, привлекая внимание и мужчин и женщин, когда садились в свои дорогие кареты и направлялись в поисках ночных забав и женщин в заведение мадам Фарантино.

Ей никак не удавалось соединить два образа – распутника, отправлявшегося на ночные увеселения, и мужа, проявлявшего к ней такую нежность. Когда она пыталась это сделать, ее тут же одолевали сомнения – а не ошиблась ли она в своей оценке? И она спорила сама с собой до изнеможения.

Да, именно такого брака, полного неопределенности, и заслуживает женщина, которая, забыв обо всем, чему ее учили, позволяет соблазнить себя. Наказанием за то, что она уступила своим низменным желаниям, стал ее маленький ад, в котором пыткой были его прикосновения, жажда этих прикосновений и ежечасная мечта о том, чтобы Джулиан полюбил ее по-настоящему.

Клодия уронила руки на колени и медленно открыла глаза, пытаясь сосредоточиться на чертеже школы. Школа – единственный выход. Ей нужно подавить свои чувства, загнать их вглубь, забыть о них. Только так она сможет уцелеть.

Стук в дверь оказался как нельзя кстати.

– Не помешаю? – спросила Софи, тихо закрыв за собой дверь.

– Конечно, нет! – Клодия встала и улыбнулась. Она испытала большое облегчение, когда Софи вернулась от Энн, чтобы жить вместе с ними, – еще одна приятная возможность отвлечься от мрачных мыслей. – Входи, я хочу кое-что тебе показать.

Софи торопливо направилась к ней.

– О, Клодия, мне совершенно необходимо поговорить с тобой!

– И мне тоже. Вот, взгляни на мой набросок, хорошо? Мне кажется, крупновато, а как на твой взгляд? – спросила она, пристально разглядывая рисунок.

Софи посмотрела на рисунок, потом на Клодию.

– Но он совершенно такой же, как и все остальные.

– Нет, не совсем, – пробормотала Клодия. – А о чем ты хотела поговорить со мной? – спросила она, бросив рисунок на стол, где уже лежало несколько подобных.

Тяжело вздохнув, Софи опустилась на кушетку.

– О, Клодия, я в полном отчаянии! Клянусь, что не стала бы беспокоить тебя, но мой брат просто невыносим и я больше не могу жить в этом доме!

Клодия была поражена, при всех своих недостатках Джулиан обожал сестер и всегда баловал их.

– Софи! – воскликнула она улыбаясь. – О чем это ты?

– Пообещай, что не примешь его сторону. Только тебе я могу довериться!

Клодия вся обратилась в слух.

– Обещаю, – сказала она, присаживаясь на край кресла. Софи, устремив тоскливый взгляд на ковер, тихо сказала:

– У меня есть поклонник. Клодия засмеялась:

– О, Софи, и это все? Кто он?

– Сэр Уильям Стэнвуд. Он баронет. Ты знаешь его? – спросила девушка с ноткой тревоги в голосе.

Имя было лишь смутно знакомо Клодии, и она отрицательно покачала головой.

– О, он просто чудо! – воскликнула Софи, вдруг просияв. – Ты будешь в восторге от него! Он довольно красив, очень высок, белокур и так хочет чего-то добиться в жизни.

Он совсем не похож на тех денди, которых привозит тетя Вайолет. Он очень строг в манерах, джентльмен...

– Судя по твоим словам, он просто сокровище. Так в чем проблема?

– Джулиан запретил мне встречаться с ним, – сказала Софи негодующе.

Какая-то неуловимая мысль промелькнула в голове Клодии, и ее улыбка померкла.

– Почему?

– Он считает, что Уильям неискренен в своем внимании ко мне.

Старая рана открылась, едва Клодия услышала слова Софи.

– Неужели? – поинтересовалась она ледяным тоном. – И откуда же, позволь спросить, у Кеттеринга такое глубокое понимание характера этого человека?