Беззумный Аддам

Она собирается добавить: «У меня внутри шрамы», но вовремя останавливается. «Что такое шрамы, о Тоби?» — это будет следующий вопрос. Тогда придется объяснять, что такое шрамы. «Шрам — это как письмена у тебя на теле. Он напоминает о чем-то таком, что случилось с тобой раньше: например, о том, как у тебя был порез и из него шла кровь. Что такое письмена, о Тоби? Письмена — это метки на куске бумаги… на камне… на плоской поверхности, как песок пляжа, и каждая метка означает звук, а звуки сливаются вместе и означают слово, а слова, соединенные вместе, означают… А как делать эти письмена, о Тоби? Их делают с помощью клавиатуры… нет, когда-то их делали ручкой или карандашом, а карандаш — это… Или палкой. О Тоби, я не понимаю. Ты делаешь метку палкой у себя на коже, чтобы разрезать кожу, и тогда получается шрам, и этот шрам превращается в голос? Он говорит и что-то рассказывает? О Тоби, а можно нам услышать, что говорит шрам? Покажи нам, как делать эти говорящие шрамы!»

Нет, лучше вообще не упоминать о шрамах. А то, чего доброго. Дети Коростеля начнут резать себя на кусочки, пытаясь выпустить наружу голоса.

— Как тебя зовут? — спрашивает она у мальчика.

— Меня зовут Черная Борода, — серьезно отвечает мальчик. Черная Борода, знаменитый пират-убийца? Это милое дитя? У которого к тому же никогда не будет бороды, ведь Коростель ликвидировал всю растительность на теле сотворенного им вида. У многих Детей Коростеля странные имена. Зеб говорит, что их придумывал сам Коростель, у которого было своеобразное чувство юмора. Хотя почему бы Детям Коростеля не носить странные имена, если они сами странные?

— Я рада познакомиться с тобой, о Черная Борода, — говорит Тоби.

— А вы едите свой помет, о Тоби? — спрашивает мальчик. — Как мы? Чтобы листья лучше переваривались?

Это еще что за новости? Съедобные какашки? Об этом Тоби никто не предупреждал!

— Тебе пора вернуться к своей матери, о Черная Борода, — говорит Тоби. — Она, должно быть, беспокоится о тебе.

— Нет, о Тоби. Она знает, что я с тобой. Она говорит, что ты хорошая и добрая, — он улыбается, показывая идеальные зубки. Обаяшка. Они все невероятно привлекательны — как отфотошопленные люди на рекламе косметики. — Ты хорошая, как Коростель. Ты добрая, как Орикс. А у тебя есть крылья, о Тоби?

Он вытягивает шею, пытаясь заглянуть ей за спину. Может быть, когда он ее только что обнимал, он просто хотел украдкой пощупать ей спину — нет ли там выступов, покрытых перьями.

— Нет, — отвечает Тоби. — У меня нет крыльев.

— Когда я вырасту большой, я с тобой спарюсь, — самоотверженно говорит Черная Борода. — Даже если ты… даже если ты будешь совсем чуть-чуть синей. И тогда у тебя будет ребенок! Он вырастет у тебя в костяной пещере! И ты будешь рада!

Совсем чуть-чуть синей. Значит, он ощущает разницу в возрасте, хотя слова «старый» в словаре Детей Коростеля нет.

— Благодарю тебя, о Черная Борода, — говорит Тоби. — А теперь беги. Меня ждет завтрак. И еще я должна пойти посмотреть на Джимми… Джимми-Снежнычеловека, чтобы узнать, не уменьшилась ли его болезнь.

Она садится на кровати и решительно ставит обе ступни на пол, намекая мальчику, что ему пора уходить.

Впрочем, он не воспринимает намека.

— Что такое завтрак, о Тоби? — спрашивает он. Она и забыла, у них не бывает приемов пищи как таковых. Они пасутся непрерывно, как все травоядные.

Он разглядывает ее бинокль, тычет пальцем в стопку простыней. Гладит винтовку, стоящую в углу. Точно так же вел бы себя и человеческий ребенок: бесцельно вертел что-нибудь в руках или ковырял с любопытством.

— Это твой завтрак?

— Не трогай, — резковато говорит она. — Это не завтрак, это такая особенная вещь для… Завтрак — это то, что мы едим утром. Такие люди, как я, с лишней кожей.

— Это рыба? Твой завтрак — это рыба?

— Иногда это рыба. Но сегодня у меня на завтрак будет часть животного. Животного, покрытого мехом. Может быть, я съем его ногу. Внутри будет вонючая кость. Ты ведь не хочешь видеть вонючую кость, правда? — Теперь-то он точно уберется.

— Нет, — неуверенно говорит мальчик. Он морщит нос. Однако перспектива его, кажется, заинтересовала: да и кто бы отказался подглядеть за отвратительной трапезой троллей?

— Тогда тебе надо уйти.

Но он все равно никак не уходит.

— Джимми-Снежнычеловек говорит, что плохие люди, которые жили в хаосе, ели Детей Орикс. Они их убивали и убивали, ели и ели. Они все время их ели.

— Да, они их ели, — соглашается Тоби. — Но они их ели неправильно.

— А те два плохих человека тоже ели их неправильно? Которые убежали?

— Да. Они ели их неправильно.

— А как их ешь ты, о Тоби? Как ты ешь ноги Детей Орикс?

Большие глаза устремлены на Тоби, словно она вот-вот отрастит клыки и набросится на него.

— Я ем их правильно, — отвечает Тоби, надеясь, что он не спросит, как же это — правильно.

— Я видел вонючую кость. Она лежала за кухней. Это завтрак? Плохие люди едят такие кости?