Беззумный Аддам

Нет, кепка не сделает тебе плохо. Она не превратит тебя в кого-нибудь другого. Нет, у тебя не вырастет другая кожа; и одежда, как у меня, тоже не вырастет.

Все в порядке. Тебе не обязательно надевать красную кепку. Не плачь.

– Очень неудобно вышло, – говорит Тоби. – Я не знала, что они боятся этой красной кепки.

– Я сам боялся «Ред Соксов», – говорит Зеб. – В детстве. Я уже тогда умел идти на риск.

– Похоже, эта кепка для них священный объект. Что-то вроде табу. Они могут брать ее в руки, но не надевать.

– Очень их понимаю. Она же чудовищно грязная! Спорим, в ней вши.

– Я тут вообще-то пытаюсь обсуждать вопросы антропологии.

– Я тебе говорил в последнее время, что у тебя очень красивая попа?

– Не изображай сложную личность.

– Сложная личность – это, надо полагать, то же, что жалкий моральный урод?

– Нет, – заверяет его Тоби. – Просто…

Просто что? Просто она не может поверить, что он это всерьез?

– Послушай, это был комплимент. Ты еще помнишь, что такое «комплимент»? Мужчины говорят их женщинам. Это часть ритуала ухаживания – вот тебе, кстати, и антропология. Представь себе, что это букет цветов. Годится?

– Ладно, годится.

– Давай начнем сначала. Я обратил внимание на твою красивую попу как раз в тот день, когда мы компостировали Пилар. Когда ты сняла мешковатые тряпки вертоградарши и надела комбинезон парковой службы. И я преисполнился желания. Но тогда ты была недосягаема.

– Нет, неправда. Я…

– Была-была. Ты была вся такая «Мисс Вертоградарь», олицетворение чистоты и непорочности, насколько я мог судить. Преданная девушка-алтарница Адама Первого. Я, кстати, подозревал, что он с тобой развлекается. И ревновал.

– Ни в коем случае! Он никогда, ни за что…

– Я тебе верю. Но тысячи людей на моем месте не поверили бы. И вообще на мне тогда висела Люцерна.

– И тебя это остановило, мистер Персональный Магнит?

Вздох.

– Конечно, меня как магнитом тянуло к женщинам. В молодости. Это гормональное, все равно что волосатые яйца. Чудеса природы. А вот женщин ко мне тянуло не всегда. – Пауза. – Как бы там ни было, я верен. Когда я с какой-нибудь женщиной, то я с ней всецело. Я, можно сказать, серийный моногамист.

Верит ли ему Тоби? Она сама не знает.

– Но потом Люцерна ушла от вертоградарей, – говорит она.

– А ты стала Евой Шестой. Беседовала с пчелами и отмеряла грибочки для психоделических трипов. Практически мать-настоятельница. Я решил, что если полезу к тебе, ты меня осадишь. Рогатая Камышница, воинственная бойцовая птица, – это он вспомнил ник, которым она когда-то пользовалась в чате Беззумных Аддамов. – Точно, это ты и есть.

– А тебя звали Белый Барибал. Индейцы еще называют его «медведь-призрак». Его очень трудно увидеть в лесу, но кто увидит, тому он принесет счастье. Так говорилось в индейских сказках – пока этот вид не вымер полностью.

Тоби начинает хлюпать носом. Еще одно побочное действие смеси для медитации – она рушит неприступные стены крепостей.

– Эй, ты чего? Я тебя чем-то обидел?

– Нет, – уверяет Тоби. – Просто я сентиментальна.

Она хочет сказать: «Все эти годы ты был моим спасательным тросом». Но не говорит.

Юность Коростеля

– Сегодня я обязательно должна им что-нибудь рассказать, – говорит Тоби. – Историю, в которой действует Коростель, а кроме него – еще и ты. Коростель был в юности знаком с Пилар, это я вычислила. А что мне сказать про тебя?

– По странной случайности, это будет чистая правда, – говорит Зеб. – Я знал его, когда никаких вертоградарей еще и в проекте не было. Но тогда он еще не был Коростелем, даже близко к этому не подошел. Он был просто мальчишкой с большими проблемами, и звали его Гленн.

Оказавшись в «Здравайзере-Западном», Зеб постарался как можно быстрей усвоить местные мемы, а усвоив, начал их старательно использовать. Знание правильных мемов – волшебная дорожка из желтого кирпича, ведущая к слиянию с фоном и, таким образом, к выживанию. Когда злое око преподобного начнет гигантским прожектором обшаривать «Здравайзер» по сети своих контактов, его взгляд скользнет над головой Зеба, не заметив. Защитная окраска – вот что сейчас нужно было Зебу.

Официальная концепция, продвигаемая начальством «Здравайзера-Западного», заключалась в том, что вся корпорация – одна большая счастливая семья, дружно идущая по пути поисков истины во имя улучшения участи человеческого рода. Была и еще одна цель, обогащение акционеров, но слишком распространяться о ней считалось дурным тоном. С другой стороны, сотрудники получали право приобрести акции компании по сниженной цене. От сотрудников ожидалось следующее: неизменно бодрое расположение духа, трудолюбие, прилежная работа над достижением установленных целевых показателей и – совсем как в обычных семьях – отсутствие чрезмерного интереса к истинному положению вещей.