Бяк-бяк-бяк-бяк (СИ)

Кроме пассажирских самолетов, высокую репутацию завоевали и советские самолеты военные, причем завоевали в буквальном смысле этого слова: во Вьетнаме северяне использовали советские «Сапсан-19» и китайские Миг-17, но как раз осенью пятьдесят восьмого туда поступили (причем «на испытания») новенькие истребители Гуревича. В довольно небольшом количестве поступили, даже французы считали, что их было не больше двадцати четырех штук — но эти самолеты просто «смахнули» с неба всю авиацию уже американскую. «Смахивать» оказалось очень просто: в СССР какими-то кривыми путями поступила американская самонаводящаяся ракета класса «воздух-воздух», и советские инженеры, ее тщательно изучив, сделали ракету даже получше. То есть в условиях войны во Вьетнаме получше: она американские самолеты сбивала, а американские ракеты истребитель Гуревича достать не могли: они просто летели со скоростью меньшей, чем мог лететь советский истребитель. И «бои» шли по одной-единственной схеме: «русские» подлетали на расстояние выстрела, выпускали пару ракет и тут же улетали на полной скорости домой. Понятно, что американские самолеты падали с неба далеко не всегда — но все же падали, а вот «Вьетконг» потерь не имел.

В результате президент Эйзенхауэр летом принял историческое решение и все американские войска из Вьетнама вывел: «проклятые коммунисты», пользуясь практически полным отсутствием сопротивления в небе с помощью Су-7 просто вбамбливали сухопутные подразделения южных вьетнамцев в грязь, и американцам при этом тоже доставалось изрядно — а портить репутацию партии перед выборами прославленный генерал не хотел.

А вот товарищ Мао на репутацию (и свою, и репутацию партии) похоже плевать хотел. Так что летом пятьдесят девятого Китай понес тяжелую утрату, а Председателем Госсовета стал Чень Юнь, ранее занимавший пост первого заместителя председателя. Товарищ Патоличев лично приехал на похороны Великого Вождя, а после них вдумчиво побеседовал с товарищем Ченем:

— Ну и как вы планируете выбираться из нынешней эадницы? Я имею в виду экономику страны, а интересуюсь в плане какую помощь СССР оказать может. Сразу скажу: гор златых обещать не могу, но помощь мы все же можем оказать довольно значительную.

— У вас есть конкретные предложения?

— Откровенно говоря, кое-какие проработки у нас были сделаны и предложения определенные есть. Но я не знаю, насколько они будут соотноситься с вашими планами.

— Планы… планы у нас простые, — Чень Юнь по-русски говорил с некоторым трудом, но в данном случае предпочел услугами переводчика не пользоваться. — Прежде всего нам нужно как-то накормить народ…

Разговор двух руководителей продолжался часа четыре, но ни один из них не пожалел о «потерянном времени», а в течение пары дней после этой встречи были подписаны договора на строительство в Китае двух заводов тракторных, двух десятков уже «малых металлургических предприятий», пары десятков заводов по выпуску всякого другого полезного. В том числе и новенького авиационного завода, на котором предполагалось выпускать все тот же «МАИ-2». С обычным поршневым мотором: товарищ Чень людские ресурсы Китая оценивал достаточно трезво и сам сообразил, что обслуживать не самые простые двухвальные реактивные двигатели пока в Китае просто некому, не говоря уже о собственном их производстве. Впрочем, и поршневые моторы, по его мнению, пока Китай строить был не готов, так что в Перми линия по выпуску таких моторов стала быстро «реконструироваться»: потребность в стареньком двигателе стала превышать производственные возможности завода…

Производство «старых» самолетов (да и ракет) быстро росло, а вот «новых» в пятьдесят девятом так и не появилось. В разговоре с предсовмина (частном разговоре) Владимир Михайлович Петляков, уже пенсионер, по этому поводу высказался так:

— Пантелеймон Кондратьевич, сейчас техника шагнула вперед так далеко, что уже мы стали от нее отставать. И на разработку нового самолета теперь ну никак не получается потратить меньше нескольких лет. Если тот же АНТ-25 я разрабатывал полгода, и инженеров в команде было меньше двух десятков, то уже Пе-18проектировался почти восемь лет, а в разработке принимало участие только в авиационном КБ почти пять сотен инженеров. И я даже примерно не могу сказать сколько народу разрабатывали отдельные системы и приборы, которые мы получали от сторонних предприятий.

— Но это речь о больших самолетах…

— Нет, о любых.

— Но тот же «МАИ-2» полтора десятка студентов спроектировали менее чем за полгода, а он до сих пор самый массовый…