Бяка Ада и Тридесятое царство

"А какой план у тебя и твоих существ, Верховная? " — долетало до Ады. Она отчетливо разбирала слова, но голоса звучали приглушенно, в ушах звенело. "Интересно, открывают они рты, или нет?" — думала бяка, но Водяной и Верховная находились за несколько метров от нее, и сквозь толщу воды понять это было сложно. "Это будет наш с тобой секрет", — хихикал Водяной.

Ада навострила уши, но вдруг почувствовала, что кто-то ущипнул ее за хвост. Отмахунвшись, она продолжала прислушиваться. Но тут ее хвост дернулся так сильно, что бяка подпрыгнула.

— Эй, кому там делать нечего?! — Ада резко обернулась и замерла от ужаса. Перед ней покачивались две огромных рыбы, а третья, поменьше, терзала кисточку на ее хвосте, как щенок терзает тапочку. "Наверно, это семейство рыб — Рыба, Рыб и Рыбенок", — подумала Ада. У рыб были страшные, острые клыки, а на мордах застыло равнодушие. Рыбенок же резвился вовсю, зная, что родители не дадут его в обиду.

Ада выдернула свой хвост из острых зубов Рыбенка, тот отлетел в сторону и ударился о стену замка. В следующий момент оба чудовища ринулись в атаку: Рыба вцепилась зубами в шерсть на лапе бяки, а Рыб прокусил колдомаску. В дыру хлынула вода, и бяка сразу почувствовала себя плохо. Захлебываясь, она побежала назад, к берегу. Ноги вязли, проваливались в песок, а действие колдомаски заканчивалось. Бяка вдруг вспомнила, что совсем не умеет плавать. Но когда семейство рыб поспешило вдогонку, в Аде вдруг проснулись новые, неведомые силы, открылось второе дыхание.

— Ех-хо! Не отставайте! Кильки в томате! Шпроты! Сардины в собственном соку! Сельдь в масле! — кричала Ада. Консервные банки с такими названиями существа часто находили в лесу.

Рыбы гнались за ней до самого берега, водоросли как живые хватали за руки и ноги, но все-таки Аде удалось спастись. Даже выбравшись на берег, она продолжала бежать, точно за ней кто-то гнался. Она и не заметила, как очутилась в лесу, а потом пулей выскочила на огромную цветочную поляну. Тут бяка остановилась в замешательстве: посреди поляны на гладком сером камне сидели Вилли с Мишелем и о чем-то мирно беседовали. Сверкающий на солнце цилиндр придавал Мишелю еще более щегольской вид.

Чуть поодаль рохли жевали траву.

— Ух, Ада! — радостно закричал Вилли. — Почему ты такая мокрая? А где твоя колдо-маска?

Тут только бяка заметила, что маски на ней больше нет, только одна тесемка болтается на ухе. Наверно, маской сейчас закусывает рыбье семейство. Или она слетела и в лесу, зацепившись за ветки.

— Что вы здесь делаете? — удивилась Ада.

Это были ее первые слова на суше — из носа полилась вода.

— Ух, да что случилось, что ты там булькаешь? Почему у тебя шерсть вся мокрая, ты что, купалась?

— Купалась. А ты, Вилли, почему не на заплывах?

— Там скучища, — пропищал Мишель.

— А тебя не спрашивают, — огрызнулась Ада.

— Ух, заплывы уже кончились. Мымра всех опередила. Вот тебе и гора неповоротливая.

— Значит, у нее теперь оберег?

— Да…

— Но что же теперь будет с нами? — Ада нервно закрутила хвостом.

— Вилли ничего не мог поделать, — снова вмешался Мишель. — Ухарей и бяк вообще не допустили до соревнований.

— Это еще почему? — насторожилась Ада.

— Ух, не знаю, — сказал Вилли. — Старый Пень сказал, что это будто бы из-за того, что ухари и бяки плохо плавают. Он еще бубнил что-то про безопасность на водах и спасение утопающих, но я ему не поверил. У него был очень зловещий вид, и он все время смотрел в мою сторону. Мне показалось, что Старый Пень высматривает тебя. А потом он долго шушукался о чем-то со злыднями. Мне все это страшно не понравилось.

— Действительно странно, — вставил Мишель. — Такого еще не бывало, чтобы до соревнований не допускали кого-нибудь из существ. Это возмутительно!

— Ух, бяки страшно обиделись, кричали, что будут жаловаться. Но все равно никто из них не собирался участвовать, они ведь и вправду не плавают.

— А ухарям было все равно. Они спокойные, сдержанные и миролюбивые существа, — подхватил Мишель.

— Без тебя знаю, — буркнула Ада. Она вдруг заметила, что кисточка на ее хвосте, обгрызенная Рыбеноком, имеет жалкий вид. Ада спрятала хвост за спину — у нее не было никакого желания рассказывать этому задавале Мишелю о своих неприятностях.

Мышонок словно прочитал ее мысли.

— Ладно, не хочешь при мне говорить и не надо, — сказал он.

— Ты что, мысли мои читаешь?

— Угадала. Я же волшебник.

— Ты — волшебник?! И в чем же твое волшебство?

— Ну… Я могу появляться там, где захочу и когда захочу. Вот, например, я появился в пещере, когда стал тебе нужен.

— Подумаешь, волшебство! Много вас таких серых бегает по пещерам, и не сосчитать.

— Но я же от самого Лешего переместился, перенесся через озеро, — обиженно пискнул мышонок.

— А чем докажешь? Все вы, мыши, обманщики.

— Ну, это уж слишком! — возмутился Мишель.

— Покажи мне настоящее волшебство, тогда поверю. Вот Верховная — настоящая колдунья, она владеет волшебством превращений. Однажды она на моих глазах превратила буку в рохлю, представляешь? А ты, небось, жалкий самозванец.

Бяка улыбалась: ей нравилось дразнить хвастливого мышонка.