Бяка Ада и Тридесятое царство

Ада и Вилли поднялись по мраморной лестнице и увидели, что дверь в пещеру приоткрыта. Бяка с опаской заглянула внутрь — как и в прошлый раз, на стенах горели факелы.

— Вилли, ты случайно не знаешь плана пищеры? — поинтересовалась Ада.

— Ух, нет, откуда?

— Отлично, тогда пойдем наугад. Ех-хо!

Ада спустилась вниз, взяла со стены факел и зашагала вперед по широкому коридору.

— Раз-два, лапы прямо,

Три-четыре, скоро яма, — запела она.

Вилли помедлил минутку на пороге, а потом пошел за ней. "Я должен проследить, чтобы Ада ничего не натворила. Если с ней что-то случится, я себе никогда этого не прощу".

Увы, Вилли отлично понимал, что с Адой обязательно что-нибудь случится. Он слишком хорошо ее знал…

— Смотри, Вилли, видишь эту зюзю на стене? — сказала вдруг Ада.

— Ух, а что это?

— Когда я была здесь в прошлый раз, я нарисовала факелом на стене бяку.

— Не очень похоже.

— Это просто знак, и таких знаков еще несколько. Теперь мы знаем, что идем верной дорогой. Правда, я молодец? Мишель на моем месте прочитал бы уже целую лекцию на тему "Кто здесь самый умный?".

Но знаки скоро кончились — Ада заметила на земле факел. Бяка хорошо помнила, как положила факел на землю, когда ей надоело таскать его в руках.

"Куда же теперь? — спрашивала себя бяка. — Прямо? А, может быть, налево? А что, если они здесь свернули вправо? Да, пожалуй, свернули".

И Ада юркнула в узкий коридор. Вилли — за ней. Пройдя по коридору несколько минут, бяка поняла, что видит это место впервые. Чтобы не пугать Вилли, она не стала поворачивать обратно, а уверенно шагнула в левый коридор, чтобы потом опять повернуть влево, и таким образом, вернуться к тому месту, откуда она сворачивала. Но они шли и шли, а поворота налево все не было. Вправо вели десятки ходов, десятки деревянных дверей, зато слева была сплошная глухая стена. Они прошли еще с километр и уткнулись носом в тупик.

— Ух, и что дальше? — поинтересовался Вилли.

— А дальше ничего. Мы заблудились, — весело сообщила Ада.

И вдруг за ближайшим поворотом послышался какой-то стук — как будто что-то упало.

— Тсс… — Ада приложила палец к губам.

Они осторожно заглянули за угол и увидели, что одна из дверей приоткрыта, и на полу видна полоска света.

Страх сковал Аду и Вилли по рукам и ногам, но любопытство все-таки взяло верх. Ухарь очнулся первым, на цыпочках подкрался к загадочной двери и заглянул в щель. Резко отпрянув от увиденного, он натолкнулся на Аду, которой тоже не терпелось посмотреть. Оба замерли с открытыми в немом крике ртами: в комнате стояло большое зеркало, а в нем отражалось злое лицо Верховной. Ненавидящие, умные, проницательные глаза уставились прямо на них.

Ни живые, ни мертвые, Ада и Вилли замерли в коридоре, прислонившись спинами к холодной, влажной стене лабиринта и медленно оседая по ней на пол.

Но вот Аде удалось взять себя в руки.

— Она не могла нас видеть, — прошептала бяка. — Мы стояли в темноте, а она — под ярким факелом. Верховная смотрела в зеркало на свое отражение, а не на нас.

— Ух, или на что-то у себя за спиной…

— Или на кого-то…

Они, не сговариваясь, снова подкрались к двери и приникли глазом к щели. На этот раз уже надолго.

Глава 21. Пещерный дух

Перед Верховной стояло большое зеркало, и она внимательно разглядывала себя с головы до пят в тусклом мерцании свечей. Черная с проседью шерсть свисала до самой земли, темные и глубокие, как ночь, глаза, прятались под тяжелыми веками. Когда-то эти глаза были огромными, а теперь заплыли, превратились в щелочки. И только взгляд остался тем же, что и тысячу лет назад — тревожным и сердитым.

Небольшая пещерная комната выглядела крайне неопрятно. Своды украшала паутина, из каменных стен торчали канделябры с сальными свечами, увитые полусгнившими гирляндами из волчьих ягод и мухоморов. Пахло плесенью.

Стены от пола до потолка закрывали стеллажи с книгами. Очевидно, это были древние колдовские книги, содержащие в себе всю мудрость мира.

Посреди комнаты стоял стол из неструганных досок, а на нем под толстым слоем пыли лежали колдовские принадлежности Верховной — банки, склянки, сушеные травы, дохлые жабы, змеи и мыши. Возле стола притулились две видавшие виды табуретки и старый, трухлявый пень. Верховная перевела взгляд со своего отражения на пень за спиной.

— Ты меня слушаешь? — раздраженно спросила царица бяк. — Или опять нужно швырнуть в тебя жабой, чтобы ты проснулся, глупый, никчемный лентяй?

— О, Хитрющая, я внимательно тебя выслушал, — сказал Старый Пень. — Теперь я тоже должен сообщить тебе одну новость…

— И что же это за новость? — Верховная в нетерпении ударила хвостом по полу.

Старый Пень помолчал, а потом важно ответил:

— О, Хитрющая, я знаю, кто подслушивал за Советом и знаю, кто украл твой кнут.

Верховная уставилась на него в зеркало немигающим взглядом и вдруг разразилась какими-то странными, лающими звуками. Как оказалось, это был смех. Злой, хриплый смех, очень похожий на кашель.

— И ты сообщаешь мне об этом сейчас?

— А ко-ко-гда надо было? — испуганно проскрипел Пень.