Бьянка со льдом 1: Ночь с последствиями

— Разумеется… К сожалению, от суровых условий содержания, а еще больше от измождения и усталости девушки начали умирать одна за другой. Привыкшие к регулярным развлечениям разбойники не хотели менять свой уклад и стали свозить в особняк не только награбленное, но и похищенных с округи красавиц: крестьянок, служанок, имевших неосторожность поздно выйти из дома или свернуть не на ту тропинку в лесу. Так подвалы маркизы пополнялись новыми жертвами. Или грешницами, как предпочитала думать она сама, усердно молясь о спасении испорченных пороком душ. Некоторым девушкам везло, и они сходили с ума почти сразу, едва попав в особняк.

Но у всего есть конец, и чаще всего он наступает от необоснованной самоуверенности, когда кто-то, явно не соответствующий, пытается делать то, на что не способен, и лезть туда, где его не ждут. Разбойники промышляли в основном грабежами, но однажды жадность взяла верх над расчетливостью, и они похитили совсем еще маленькую девочку, дочь одного очень известного и влиятельного человека, который мог заплатить солидный выкуп. Не зная, куда деть ребенка, они по привычке привезли ее вместе с награбленным в особняк.

Почему это не смутило маркизу? Во-первых, она не особо интересовалась, что и зачем оставляют в ее подвалах. А во-вторых, она уже вообще мало чем интересовалась, только молилась по утрам и слушала крики своих грешниц по вечерам. Говорила она лишь со своим духовником, на замечая или отказываясь замечать, что он и ведет себя, и выглядит как один из разбойников, которым он, по-видимому, всегда и был.

Похищенного ребенка разбойники заперли вместе с другими пленницами, намереваясь отдать отцу, как только тот заплатит выкуп. Девочка сидела в углу совсем одна и, растирая слезы по маленькому личику, дрожала от страха и холода. Истощенные, измученные узницы лишь безучастно смотрели на нее, не в силах ни помочь, ни успокоить. Многие из них уже отчаялись настолько, что потеряли способность сострадать и сочувствовать.

Многие, но не все. Одна из несчастных пленниц проявила к девочке больше участия. Она гладила ее по маленькой головке, вытирала горячие слезы и, обнимая, напевала деревенские песенки. Девочка со временем успокоилась, перестала плакать и уснула на коленях своей новой няньки. Та долго и с жалостью рассматривала малышку, содрогаясь от участи, которая ждет ее в этом доме. О том, что девочка здесь временно и за нее готовы заплатить выкуп, она не знала. Да и ее потерявший ясность разум не мог припомнить ни одного случая, когда хотя бы одна девушка покидала это место живой и невредимой.

Ночью она еще раз с грустью посмотрела на малышку, поцеловала ее в лоб и задушила так быстро, что девочка даже не успела проснуться. А затем пустым, ничего не выражающим взглядом уставилась в темный угол.

Тем временем отец выплатил огромный выкуп и потребовал вернуть его любимую дочку. Довольные разбойники отправились за ребенком, но, к своему ужасу, обнаружили ее маленькое безжизненное тело в руках сошедшей с ума пленницы. Возвращать было некого. Предвидя страшную расправу — а отец девочки был очень богатым и очень влиятельным человеком, — разбойники, не мешкая, разбежались по всей Европе. С маркизой, разумеется, они прощаться не стали, и даже ее духовник, брат Франсиско, покинул ее так тихо, как только мог.

Несколько дней спустя в дом ничего не подозревающей маркизы ворвалось правосудие с разъяренным отцом во главе. Тело девочки было найдено в подвалах вместе с несколькими десятками изможденных полусумасшедших женщин, ни одна из которых ничего объяснить не могла. Участь маркизы была предрешена.

Суд был коротким. В свое оправдание маркиза лишь молилась и твердила, что наказывала грешников, а еще просила привести отца Франсиско, без которого ей было очень плохо. Разбойников она называла святыми людьми, а своих жертв — заблудшими душами, и даже сама призналась в том, что убила супруга, но только для того, чтобы спасти его от вечных мук. Ее фанатичные речи больше напоминали видения, такие же жуткие, как витражи в ее любимой церкви. Процесс был мучительным даже для обвинителей, потому что в маркизе, все еще красивой и юной, но с явными следами безумия на лице, словно в кривом зеркале, отражалось насколько уродливой может стать добродетель, долгое время соприкасавшаяся с пороком.

Так и не узнав ничего вразумительного ни о разбойниках, ни о похищенной девочке, судьи признали ее сумасшедшей, лишили имущества и титула и приговорили к пожизненному заточению в монастыре. Безутешный отец, добивавшийся более жестокого приговора, позаботился, чтобы она оказалась в одиночной темной келье — так далеко от солнечного света, как это только возможно. И до самого конца своей жизни она молилась, как и хотела, правда, в подвале, как и боялась.

После суда особняк в качестве отступных отошел отцу девочки. Он пытался его продать, но безуспешно. Зная темную историю маркизы и разбойников, долгие годы никто не хотел к нему даже приближаться. Ходили слухи, что дом, в стенах которого произошло столько насилия и смертей, проклят.