Библейские чтения: Апостол

Среди духовенства в хрущёвскую и брежневскую эпохи было немало достойных и глубоко верующих людей, которые считали, что проповедовать и звать к Богу людей не нужно не только по той причине, что это опасно и не рекомендуется властями, но и чтобы не уподобляться протестантам, которые привлекают, зазывают в свою веру «назойливой» проповедью и своего рода агитацией, тогда как человек должен прийти к Богу сам. Отец Александр Мень резко отметал такую постановку вопроса и каждое мгновение своей жизни использовал для проповеди. И более, он прекрасно понимал, что говорить о Боге необходимо не только с теми, кто уже перешагнул порог храма, но и с людьми, которые пока этого не сделали и, возможно, сами не захотят прийти в церковь никогда.

Именно потому и взялся он за создание своего семитомного труда о пути человечества к Богу и о религиозных исканиях древних народов, чтобы привлечь к теме Бога интеллигента-шестидесятника, привыкшего к чтению научно-популярной литературы, увлекавшегося посещением выставок и музеев, буквально пожиравшего книги из серии «Литературные памятники» и так далее. Действительно, такому человеку труд о. Александра казался сокровищницей полезнейшей информации и вне связи с верой в Бога, личной религиозностью и духовными поисками. И тут читатель «попадался».

Он сталкивался не только с морем новой информации обо всём, что может быть ему интересно, но и с новым видением мировой истории, не имеющим ничего общего с тем, к чему он привык, читая книги советских авторов. Казалось бы, речь идет о том, что, в общем, нередко известно интересующемуся историей читателю, но… под совершенно особым углом зрения. В семитомнике о. Александр показывает, как в мировой истории, вернее, в истории философии и религии действует Сам Бог, как Его присутствие мало-помалу и невероятно трудным путем, но всё вернее открывается человеку.

Отец Александр подчеркивал непреходящую ценность мирового религиозного опыта. «Есть опыт просто неопределенной мистики, – писал он, – есть опыт всех религий, в каждой есть своя ценность, всё это прекрасно, все руки, простертые к небу, – это чудесные руки, достойные человеческого звания, потому что это руки существа, образа и подобия Божьего, которые тянутся к своему Первообразу». Помню, как он заинтересовался, когда я рассказал ему об итальянской книге, в которой были собраны молитвы всех народов и всех религий. При этом он постоянно подчеркивал уникальность христианства. «Но Христос, – говорил он, – есть рука, протянутая вниз, как на древних иконах иногда изображается, – оттуда протянута нам рука».

При этом было бы неправильно утверждать, что о. Александр был послан, как сказал однажды С.С.Аверинцев, к дикому племени советских интеллигентов. Среди его прихожан (как и среди читателей его книг) были самые разные люди всех возрастов, культурные и совсем простые. В этом, наверное, и заключается феномен отца Александра: как пастырь он мог быть нужным и совсем простому человеку, и интеллектуалу высокого полета, давая и тому, и другому что-то очень важное. Более того, он был пастырем далеко не для одного только поколения шестидесятых годов. С тех пор, когда создавался семитомник, прошло более двадцати лет, но и теперь его книги читаются с огромным интересом и раскупаются в магазинах совсем новыми читателями – людьми, которые не видели о. Александра при жизни и, конечно, ничего о нем не знали, потому что были тогда детьми.

Но и человек на Западе, казалось бы, психологически ничего общего с отечественным выходцем из советского времени не имеющий, тоже, оказывается, нуждается в о. Александре и в его слове. Когда итальянский писатель Джованни Гуайта[27]решил перевести книгу «Сын Человеческий» на итальянский язык, один из французских друзей о. Александра сразу же заметил, что этого делать не нужно, потому что на Западе существует и без того огромное множество книг, где популярно и на высоком уровне излагается жизнь Иисуса. И ошибся. Когда «Сын Человеческий» вышел (сначала на итальянском, а потом в его же переводе по-французски), оказалось, что книга прекрасно раскупается. Она оказалась востребованной не только в России, но и в других странах, видимо, по той причине, что в ней есть нечто абсолютно уникальное. Что именно? Вероятно, «полное слияние с Тем, о Ком он говорил», – с Иисусом из Назарета.

Хорошо пишет об этом Андрей Ерёмин в своей книге «Отец Александр Мень: Пастырь на рубеже веков»: «В проповедях, исповедях, беседах отец Александр приобщал нас к своему опыту веры. Он говорил о тайне Богочеловечества, подбирая самые точные и простые слова, удивительно меткие и емкие метафоры. Но себя он при этом умалял, его самого как бы не было. Был Господь. Именно поэтому отцу Александру так удавалось передать Его Образ, или образ святого, или евангельское событие… Это настоящее вживание, полное слияние с тем, о ком он говорил, было не только следствием его художественного таланта, но и знаком глубокого смирения».