Библейские чтения: Апостол

Очень хорошо (вероятно, именно так сказал бы и о. Александр) ответила на этот вопрос его ученица Валентина Кузнецова: «Сейчас даже отдельные священники читают Евангелие очень мало. Гораздо больше распространены акафисты, жития, апокрифы. Я не против этого, но всё-таки это уже “переработанная пища”, которая по своим идеям и достоинствам значительно уступает Новому Завету. Отчасти это связано с тем, что Евангелие – это не книга для спокойного чтения на ночь. Если человек искренне верит, то Нагорная проповедь или притчи будут его тревожить, ведь после них нельзя просто достать платочек и смахнуть слезинку, а нужно прилагать усилия для изменения собственной жизни. И вот то место, которое должно занимать Писание, оказывается заполненным другими текстами. Выход из этого только один – евангелизация, попытка сформировать вкус и интерес к Новому Завету». Об этом же говорит Владимир Илюшенко, замечая, что о. Александр понял, что «надо заново христианизировать тяжело больную страну, ибо выход России из духовного тупика возможен лишь на пути ее новой евангелизации».

В основе его религиозности лежало не просто чувство Бога и благоговение перед Ним, но Писание – Слово Божие, живое и действенное, то, что острее всякого меча обоюдоострого. В этом смысле он был похож на пророка, прежде всего на Исайю, который никого ничему не учил, но доносил до сердец именно то, что говорит Бог.

Самое существенное заключается в том, чтобы человек понял, что такое живой контакт с Богом, который становится возможным, когда ты открываешь для себя Слово Божие, что такое предстояние перед Богом, что значат слова Библии о том, что Авраам ходил перед Богом. Поняв это, ты раз и навсегда будешь свободен от закрытости. «Познание Бога – не односторонний процесс, как познает человек природу, а это – встреча», – говорил о. Александр. Чтобы пережить эту встречу, считал он, нет необходимости быть каким-то особенным религиозным гением: «Для каждого человека существует возможность глубочайшей таинственной личной встречи с Высшей Реальностью».

Богословие «встречи», так хорошо разработанное митрополитом Сурожским Антонием, было о. Александру понятно и близко. Сам он встречался с владыкой Антонием не много, но всегда радовался, когда узнавал, что во время очередного приезда владыки в Москву кто-то из прихожан был на его богослужении или на встречах, которые конспиративно устраивались на квартирах. Слова из церковного гимна «Христос – моя сила» одинаково характеризуют и митрополита Антония, и о. Александра.

Главное в христианстве, с точки зрения о. Александра, – не традиции и не их сакрализация, не церковная старина и любование ею, но живое присутствие Воскресшего Иисуса. «Он остался, – говорил о. Александр незадолго до своей гибели, – величайший двигатель истории, сокровенно, глубоко остался в мире: “Я с вами во все дни до скончания века”. Он воскрес для того, чтобы присутствовать всюду в нашей жизни. И сегодня каждый может Его найти. Он не историческое лицо, о котором можно вспомнить, а можно забыть… Но Он не просто был, а Он есть – в этом вся тайна христианства, разгадка его силы».

* * *

Ив Аман начал писать свою книгу сразу после смерти о. Александра Меня. С тех пор прошло почти тринадцать лет[30], и, как это ни странно, эта книга, уже переведенная на русский, итальянский, английский и немецкий языки, никоим образом не устарела, хотя за эти годы появилось множество новых публикаций – как неизданных текстов самого о. Александра, так и трудов о нем. Замечательную книгу о богословских взглядах о. Александра выпустил в Польше епископ Тадеуш Пикус. В Москве вышла прекрасная книга Андрея Ерёмина «Отец Александр Мень: Пастырь на рубеже веков», в один том собрал свои размышления об о. Александре Владимир Илюшенко.

Еще раньше прекрасные записки о своем духовном отце опубликовали Зоя Масленникова, Владимир Файнберг и Александр Зорин. Продолжают выходить и тексты других авторов. Напечатаны и несколько памфлетов, авторы которых (в большинстве случаев под псевдонимами) ставят своей целью «развенчание» о. Александра. Многие из его духовных чад пытались на эти памфлеты отвечать, но писать ответ на текст, который, прежде всего, дышит злобой, а потом уже имеет какое-то содержание, почти невозможно. Главным образом по той причине, что злоба всегда иррациональна.

На этом фоне книга Ива Амана продолжает читаться и вновь оказывается востребованной. И это при том, что автор писал ее не для российского читателя, а для французов, поэтому зачастую он рассказывает о вещах, которые нам когда-то казались общеизвестными. Однако современный читатель, родившийся на рубеже семидесятых и восьмидесятых годов, уже не знает того, что имело место двадцать – тридцать и более лет тому назад, поскольку атмосфера преследований за религию, о которой рассказывает Ив, к счастью, ушла в прошлое.