Библия БДСМ. Полное руководство

Именно поэтому я рекомендую любителям БДСМ-отношений обходиться без взаимных обвинений. Пока партнеры уважают друг друга, честно предпринимают усилия соблюдать границы допустимого и открыты для обратной связи, я думаю, что оплошности следует принимать как часть цены, которую вы платите за то, чтобы оказаться на грани. Отсутствие какого-либо впечатления или даже негатив позволяет нам научиться на собственных ошибках, понять, как их избегать в дальнейшем. Пара или группа, с которыми случилась неприятность, должны дать друг другу и получить утешение, а затем продолжать учиться. Вам придется затратить достаточно много усилий, обрести немалый опыт даже при наличии определенного врожденного таланта, чтобы правильно оценивать и бросать вызов центральной нервной системе. И одним из немаловажных факторов является удача!

Если вы используете что-либо из сказанного выше для оправдания своей лени, небрежности или черствости, то идите к черту – вот все, что я могу вам сказать. И я с удовольствием подгребу угольков на ваш костер!

Пожалуй, все!

В завершение позвольте мне упомянуть еще об одном, более спорном, моменте. Чем жестче сцена, тем больше оба партнера испытывают усталость, беспокойство и боль. Требуется большая сила, вежливость и стойкость, чтобы работать с чьим-то телом достаточно продолжительное время. Если вы свитч или «верхний», то я задам вам вопрос: а какова ваша собственная терпимость к боли? Вы относитесь к ней неодобрительно или просто не знаете этого? Возможно, вы притворяетесь, что ее не существует? Или вы работаете с ней, чтобы возбудиться самому? Довольно много доминатрикс носит пару зажимов на сосках под бюстье, чтобы оставаться сосредоточенной на своем хныкающем клиенте. Известная писательница-доминатрикс однажды упомянула свои очень высокие каблуки, которые являются для нее полезным источником раздражения и чувствительности. Мне кажется просто очаровательным, что в согласованных БДСМ-отношениях все – «верхние», «нижние» и свитчи – могут воспринимать боль как высшую награду.

Некоторые из моих любимых партнеров по игре – это «верхние», которым понадобилась передышка. Я была более чем счастлива анонимно обеспечить им каникулы на другом конце кнута. Каждый мой партнер имеет право на конфиденциальность, и, поскольку в нашем сообществе бывают порой настолько глупые люди, имеющие весьма поверхностное мнение о «верхних», утомленных тем, что им всегда приходится быть тем, кто лающим голосом выкрикивает приказы, и потому осуждающие их, я даже не отмечаю имена этих людей в своем журнале. (Как будто кто-либо когда-нибудь мог разобрать мой почерк!)

Всем известно, что, когда «нижний» хнычет и говорит мне, что больше не может, я беру пару игл и прокалываю собственные соски. А он смотрит. Если я могу вытерпеть это, спрашиваю я, почему он не может?

И на этом стоит остановиться. Большего вы не сможете узнать, просто читая книгу. Идите и пробуйте!

Глава 16 Сознание садиста

Фифтхангель

В «темнице» мы вошли внутрь сооружения, которое мы с Кэйти называем «грозовой купол». Это одна из тех больших штуковин с сотнями брусков, соединенных между собой так, чтобы они образовывали половину купола. Наш просто огромен, его высота около 3,7 метра – этого достаточно для подвешивания. Кэйти очень нравится быть подвешенной вверх тормашками, так что именно это мы и планировали сделать сегодня ночью, хотя она понятия не имела, что еще я собирался делать в этой сцене. Мы с Кэйти женаты уже несколько лет и не используем стоп-слово, которое позволяет ей остановить сцену. Конечно, если что-то пойдет неправильно или возникнет какая-то опасность, то она сумеет обратить на это мое внимание.

Я начал с того, что привязал ее ноги к сделанной мной металлической распорке. После того как ноги были прижаты зажимами к бруску, я подвесил Кэйти вверх тормашками к верху купола и связал ей руки за спиной темно-красной пеньковой веревкой, которую она приготовила для меня. Веревка уже не раз использовалась нами в игре, и на ней были видны следы крови, оставшиеся от предшествующих сцен.

Как и в большинстве случаев, когда мы с женой занимаемся сексом, у меня не было определенного плана. То, что будет происходить, обычно приходит мне в голову по ходу событий, так что мои мысли и действия всегда подчинены тому, что она может сказать или сделать. По каким-то причинам, в то время как я привязывал ее, она сдвинулась в нежелательном для меня направлении. Я сказал что-то вроде «Черт, кончай дергаться». Она немедленно начала кричать от страха, что сейчас начнется нечто неприятное.

Она могла выдавать подобную реакцию в течение всей сцены, потому что в прошлом я наказал одну часть ее тела, которая совершила ошибку, так что она теперь постоянно держит в уме, чего не следует делать. Пока она кричала, я продолжал свою работу, связывая ее.