Библия бедных

Без камуфляжа это другой человек. Спокойный. Усталый. С животиком. Мы ровесники, он старше на 6 дней.

– Родился первый сын, второй, дочка – не до политики было. Деньги зарабатывал. Жилья своего нет – вложился. Дом, скорее всего, не достроят в этих условиях. Но когда увидел бандеровский переворот на Майдане, понял, что в этой стране нельзя оставаться. И я тогда стал сепаратистом. Как и 90 % дончан. Жене сначала было страшно. Женщина всегда боится за мужчину, который на войне. Потом она впряглась. Сейчас она министр иностранных дел, занимается гуманитарной помощью. Спит по три часа в сутки. Как и все мы.

– Вы – это ДНР. А лично вы кем себя считаете? Какая у вас идентичность?

– Я русский, православный, я отстаиваю традиционные наши ценности – это семья, дети, церковь – и считаю, что в Киеве настоящий фашизм. Кроме того, что он фашизм, он еще и антирусский. Склочный, мелочный, завистливый. Украинский национализм – ненастоящий. А русский национализм, наоборот, цивилизационый, духовный, всечеловеческий, как выражался Достоевский. Русский человек – всечеловек, видит себя в единстве со всем миром. В любви. А украинские националисты – потомки коллаборационистов и военных преступников.

– По дороге в Краматорск я познакомился с вашей всечеловечностью. Не дай Бог иметь в паспорте киевскую прописку.

– Это один из способов идентификации врага. У нас гражданская война. И большинство жителей центра и запада Украины считают, что сюда вторглись русские наемники и тут что-то колбасят. Вы видели хоть одного наемника? Это все местные.

– Не видел, но слышал. Я хорошо различаю говоры. Подтверждаю, что в основном местные, но знаю, что не только.

– У нас есть шахтеры, металлурги, железнодорожники. В подразделении личной безопасности у меня директор ночного клуба. Это – народ! Нельзя сказать, что шахтеры воюют, а креативный класс нет. Дизайнеры рисуют. Журналисты пишут.

Как всякий чиновник – неважно, что непризнанного государства – Павел Губарев отчего-то уверен, что выражаться красиво – значит выражаться штампами. В следующие двадцать минут он упоминает «тоталитарный глобализм», «Гуантнамо», «болезнь индивидуализма», «планы Америки». Очнулся я на словах про «Европу, которая вернется к традиционным ценностям, к духовности и многодетным семьям».

– Погодите, давайте отмотаем назад. То есть вы берете в ополчение всех подряд?

– Да в центр фильтрации и обучения в Славянске мы отправляем всех. Картошку тоже чистить надо. Убирать расположение тоже надо. Кстати, наши первые четыре георгиевских кавалера не служили в армии. И всего за месяц-два их обучили в специалистов высокого класса.

– А за что дают Георгия?

– Один человек, Кирпич, сбил самолет из пулемета. Это геройство. Самолет ехал туда, ехал сюда, а Кирпич вычислил маршрут, поставил пулемет, прицелился и давай шуровать. Попал в топливную систему – и фью!

Чиновник засыпает, просыпается полевой командир, и Губарев свистит так, что закладывает уши. В ДНР уже восемь георгиевских героев. Если война затянется, мои друзья Цыган и Штирлиц тоже получат Георгия. Или пулю.

– Конечно, собеседование мы проводим. Прописка – первое условие. Если прописка житомирская, винницкая или тернопольская – берем только по личной рекомендации. Но большинство людей там настроено очень агрессивно. У меня подруга в банке работает, в Киеве. Паша, говорит, я тебя смотрю по телику, у тебя, блин, ум за разум зашел, ты не понимаешь, что у вас там русские наемники. А я ей: нет, блин, это ты не понимаешь. Стрелков и Бородай – не наемники! Это патриоты!

6. Стрелков и справедливость

На столе у народного губернатора Донбасса – пять сотовых и стационарный телефон СБУ. С женой – только по сотовому («перезвоню, зайчик»), со Стрелковым – только по защищенной линии.

– Игорь Иваныч! Запишите: в Калининском районе бой возле гостиницы «Нива», правосеки поселились, выбиваем. Также в Марьинке вчера были бои. То же самое. Поселились правосеки, местное население сдало. Еще состоялось торжественное принятие присяги. Тут все суперски, сказал речь, от вас привет передал… Конец связи, Игорь Иваныч.

Он снова со мной – излагает как по писаному.

– Они сменили одного олигарха на другого и назвали это революцией достоинства. В чем революция? Элита все та же. Выборы в Киевраду показали, что на манеже все те же. Намерения? Так у всех намерения такие. Любой человек, который идет к власти, говорит, что он за все хорошее против всего плохого.

– Вот и вы говорите.

– А я по содержанию другой! Я революционно настроен. У меня нет денежных мешков, которые мне что-то диктуют. Нет связей со старой элитой. Нет завязок. Я искренне говорю людям, что, ежели меня поддержат, я их не предам. Но сейчас я, конечно, не политик. Я начальник мобилизационного управления министерства обороны. Все на войну, все для фронта, все для победы.

– Не забывайте, что люди, на поддержку которых вы рассчитываете, точно так же поддержали Януковича.