Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура

Начиная с этого момента, когда скоординированные действия всех христиан позволили бы взять Иерусалим, крестовый поход стал разваливаться. Сначала французы решили остаться в Яффе, чтобы укрепить ее стены, а заодно и насладиться радостями городской жизни после тягот перехода. Когда настойчивость других вождей крестового похода все-таки заставила их двинуться в путь и на Новый год была предпринята попытка обложить Иерусалим, герцог Бургундский отступил уже в виду города и в конечном итоге вообще ушел со своими войсками. Стали откалываться и другие отряды, чтобы вернуться в Акру или присоединиться к предателю Конраду в Тире. Даже тамплиеры и госпитальеры советовали не брать Иерусалим из страха, что после останутся одни оборонять его от подступающих со всех сторон турок. Да и сам Ричард, которого с того самого времени, как Филипп Август дезертировал в Яффе, терзали мысли о том, что могут учинить у него за спиной французский король и его брат Иоанн, спешил вернуться в свое королевство, пока еще есть куда возвращаться.

Эта тревога и растущее осознание того, что никаких скоординированных действий от разобщенной армии не добиться, настроили его закончить войну, выторговав наиболее выгодные условия перемирия. На протяжении зимы и начала весны 1192 г. шли ожесточенные переговоры, с предложениями и контр-предложениями относительно владения Иерусалимом и различными прибрежными городами и замками крестоносцев, включая даже абсурдное и циничное предложение Ричарда, дескать, его сестра Джоанна может выйти замуж за брата Саладина и они вместе станут править Иерусалимом³⁴. Обходительный и дипломатичный Саладин затягивал переговоры умелым красноречием, сдабривая его неиссякаемым потоком подарков: роскошный испанский жеребец для Ричарда, алый шатер, свежие фрукты и привезенный с гор снег, семь верблюдов в богатых попонах и умелый лекарь, чтобы врачевать раны короля³⁵.

Тем временем гонцы из Англии привозили известия о чинимых Иоанном злоупотреблениях и заклинали Ричарда вернуться. Последнее наступление на Иерусалим английский король запланировал на июнь 1192 г., но члены его военного совета так и не пришли к согласию, и король горько сдался. Отворачиваясь от великой цели, ради которой тщетно было истрачено столько сил, крови и денежных средств, он обратил свои стопы к вершине холма, откуда были видны башни Иерусалима. Но Ричард прикрыл лицо плащом, сказав: «Благословенный Боже, молю, не дай мне увидеть твой Святой город, который я не смог освободить из рук врага»³⁶.

Теперь стало очевидно, что мешкать в Палестине нет смысла. Ричард уже готовился отплыть из Акры, когда пришло известие, что сарацины обложили Яффу, где небольшому отряду защитников-христиан грозила неминуемая гибель. Словно бы сама судьба вмешалась, чтобы загладить горькое унижение храброго человека. Ведь в битве под Яффой Ричард совершил такие ратные подвиги и завоевал такую славу, что она была у всех на устах. Воспоминания о вынужденном провале поблекли в свете рассказов о его доблести, и когда три года спустя королева Элеонора переворачивала страну вверх дном, чтобы собрать гигантский выкуп, какого потребовал тюремщик Ричарда, англичане откликнулись каждым пенни, так велика была их гордость своим королем Львиное Сердце.

Рассказ IRR об освобождении Яффы, возможно, записанный той самой ночью, переполнен гордостью за восторг битвы и могучие подвиги короля. Ричард, пишет ее автор, прервав всех, кто предостерегал против поспешности, воскликнул: «Господь мне свидетель, я буду с ними и окажу им всю помощь, какую смогу». Он велел развернуть корабль, высадить его у Яффы и практически пошел по пояс вброд во главе небольшого отряда из всего 80 рыцарей и 300 лучников. Лично вооружившись арбалетом, который вскоре сменил на свой «яростный меч», он бросился на турок, вышедших на берег, и вскоре заставил их отступить. После потрясающей битвы город был освобожден, а христианский гарнизон спасен, но турки, устыдившись, что дали прогнать себя столь малому числу христиан, послали новое войско, чтобы застать Ричарда врасплох, когда он спал у себя в шатре. Раздавшийся в последнюю минуту крик «К оружию! К оружию!» разбудил короля.