Библия и мировая культура

Узнав об указе, народ готовится к самому худшему: «…было большое сетование у иудеев, и пост, и плач, и вопль; вретище и пепел служили постелью для многих» (Есф 4:3; СП). Оставалось уповать только на милость Господню. Однако, как уже не раз демонстрировалось в Танахе, приходит эта милость только тогда, когда кто-то берет на себя ответственность и делает первый шаг. Именно поэтому Мордехай приходит к Эстер и просит ее быть ходатаем за свой народ: «И кто знает, не для такого ли времени ты и достигла достоинства царского?» (Есф 4:14; СП). Но знает Эстер: тот, кто войдет к царю незваным, обречен на смерть. Таков царский указ: «…только тот, к кому прострет царь свой золотой скипетр, останется жив. А я не звана к царю вот уже тридцать дней» (Есф 4:11; СП).

Наступает час, когда Эстер должна сделать свой выбор. Она молится и постится три дня, а затем принимает решение: «…пойду к царю, хотя это против закона, и если погибнуть, погибну» (Есф 4:16; СП). Подвиг Эстер, подчеркивается в тексте, — это подвиг преодоления самой себя, собственного страха и инстинкта самосохранения. Но можно ли спастись одной, если погибнет народ? Невероятно трудным был для героини короткий путь к царскому трону. И произошло чудо: царь увидел прекрасную Эстер через распахнутые во внутренний дворик двери и протянул к ней жезл. Она же пригласила царя и его первого министра на пир.

Тем временем Аман приходит в еще большее неистовство, узнав, что не ему, а ненавистному Мордехаю будут оказаны царские почести за то, что когда-то он спас жизнь царя. Автор повести очень точно и живо передает психологические реакции своих героев. Жестоко разочарованный Аман, вновь увидев Мордехая, уже мысленно строит ему виселицу высотою в пятьдесят локтей…

Наконец, приходит время пира — момент, навсегда запечатленный на полотне великого Рембрандта «Эсфирь, Аман и Артаксеркс», где неповторимый золотистый свет осеняет прекрасную фигуру Эстер и едва прорисовывается из мрака мрачный профиль Амана. Противостояние света и мрака, добра и зла. Между ними — царь. И звучит голос Эстер: «…да будут дарованы мне жизнь моя, по желанию моему, и народ мой, по просьбе моей! // Ибо проданы мы, я и народ мой, на истребление, убиение и погибель» (Есф 7:3–4; СП). Пораженный царь спрашивает: «…кто это такой, и где тот, который отважился в сердце своем сделать так?» (Есф 7:5; СП). И тогда Эстер прямо указывает на Амана: «…враг и неприятель — этот злобный Аман!» (Есф 7:6; СП). В гневе Ахашверош выходит во внутренний дворик, а в это время трепещущий Аман подобострастно припал к ложу Эстер, умоляя ее о снисхождении. Вернувшийся царь понял эту сцену по-своему: «…даже и насиловать царицу хочет в доме у меня» (Есф 7:8; СП).

Скор царский суд: Амана вздернули на том же дереве, на котором он задумал казнить Мордехая. Но запущена страшная машина уничтожения, и нельзя отменить царский указ. С плачем умоляет Эстер царя спасти ее народ: «Как я могу видеть бедствие, которое постигнет народ мой, и как я могу видеть погибель родных моих?» (Есф 8:6; СП). И тогда с разрешения царя Мордехай рассылает новый указ — о дозволении иудеям вооружиться и встать на свою защиту. Узнав об этом, многие враги евреев испугались и не стали выступать против них, а осмелившиеся выступить погромщики сами были погромлены, при этом иудеи «на грабеж не простерли руки своей» (Есф 9:10; СП). Действия иудеев кажутся жестокими, но следует помнить, что это были вынужденные меры, чтобы спасти от гибели множество неповинных людей. Кроме того, в истории ничего не известно о погромах, которые совершали евреи, зато хорошо известно о том, что на протяжении долгой истории громили и убивали евреев. В каждом поколении, как печально замечают еврейские мудрецы, возрождается идейный мистический враг народа Божьего — злобный и нечестивый Аман. Но каждый раз его ужасные планы расстраиваются с помощью Господа.