Библия ядоносного дерева

Анатоль родился неподалеку от Стэнливиля, но мать умерла, когда он был еще в нежном возрасте, и его отправили работать на каучуковую плантацию возле Кокилхэтвиля, где у него было больше возможностей, как хороших, так и плохих, как он сам выразился, за обедом излагая нам автобиографию. Поработал Анатоль и на алмазных копях на юге, в Катанге, где добывается четверть всех алмазов в мире. Когда он говорил об алмазах, я, разумеется, представила Мэрилин Монро в длинных перчатках, произносящую сложенными бантиком губами: «Бриллианты — лучшие друзья девушки». Мы с моей лучшей подругой Ди Ди Бейкер однажды сбежали на дневное представление, в котором участвовали Мэрилин Монро и Бриджит Бардо (папа — руку даю на отсечение — убил бы меня, если бы узнал), так что я кое-что знаю о бриллиантах. Но глядя на сморщенные коричневые костяшки пальцев Анатоля и его розовые ладони, я представляла, как такие руки выкапывают алмазы из конголезской земли, и думала: да-а-а, интересно, знает ли хоть Мэрилин Монро, откуда они берутся? Мысленно соединив ее в длинном шелковом платье и конголезца-рудокопа в одной вселенной, я разнервничалась и решила больше об этом не думать.

Я принялась изучать своеобразное лицо Анатоля со шрамами. Конечно, тут или, во всяком случае, там, где он жил раньше, считалось, что они украшают мужчину. В здешней округе, похоже, люди в качестве украшения удовлетворялись теми шрамами, какие нанесла им сама жизнь. Плюс причудливые женские прически, а про них — Боже милостивый! — лучше не вспоминать.

Однако Анатоль не был местным, и этим объяснялось то, что он не жил, как все тут, с отцом, матерью и полутора тысячами двоюродных братьев и сестер. Мы уже выслушали ту часть его биографии, из которой следовало, что он сирота. Андердауны взяли Анатоля в свой проект, потому что его семью убили каким-то ужасным образом, — они любили на это намекать, но никогда не объясняли, что конкретно случилось. Еще живя здесь, в деревне, Андердауны услышали об Анатоле от других миссионеров, забрали его со знаменитых алмазный копей, научили любить Иисуса Христа, а также читать и писать. А вскоре сделали учителем. Папа говорит, что Анатоль — «наш единственный союзник здесь»; мне это и так совершенно ясно, но такого папиного мнения оказалось достаточно, чтобы пригласить его к нам на обед. Как минимум, это вселило в нас надежду на что-нибудь, кроме чудесных мертвых животных, которых мы обычно едим, и пробудило у мамы бешеную активность. Она сетовала, что не представляет, как накрыть приличный стол. Мама приготовила мясо антилопы и попыталась пожарить бананы, но они превратились на сковородке в нечто вроде черного клея из лошадиных копыт. Чтобы компенсировать качество еды, она застелила стол белой скатертью и подала свои жалкие жареные бананы в фарфоровом блюде с незабудками, которым так гордилась, — это была ее единственная красивая вещь во всем старом хламе, среди какого мы жили. И я бы сказала, что мама постаралась быть любезной хозяйкой. Во всяком случае, Анатоль осыпал ее комплиментами, из чего следовало, что он — либо вежливый молодой человек, либо больной на голову.

Болтовня и комплименты продолжались так долго, что я чуть не подохла от скуки. Мои сестры таращились на обаятельного незнакомца и ловили каждое его английское слово: для меня это ничем не отличалось от обеда с папиными напыщенными членами группы по изучению Библии дома, в Джорджии, только с более омерзительной пищей.

А потом вдруг среди ясного неба грянул гром.

Анатоль наклонился вперед и сообщил:

— Наш вождь папа Нду обеспокоен моральной деградацией своей деревни.

Папа подхватил:

— Неудивительно, потому что слишком мало жителей деревни ходят в церковь!

— Нет, преподобный. Он обеспокоен тем, что слишком много жителей деревни ходят в церковь.

Это повергло нас в шок. Но папа тоже наклонился вперед, готовый принять вызов. В предвкушении спора он всегда возбуждался.

— Брат Анатоль, как церковь может означать что-либо, кроме радости для тех немногих здешних жителей, которые выбрали христианство взамен невежеству и тьме!

Анатоль вздохнул:

— Я понимаю ваши трудности, преподобный. Но папа Нду попросил меня разъяснить следующее. Его тревога связана с важными богами и предками этой деревни, которых здесь испокон веков почитали определенными священными обрядами. Папу Нду беспокоит, что люди, посещающие вашу церковь, пренебрегают этим своим долгом.

— Пренебрегают своим долгом перед ложными идолами?