Библия Раджниша. Том 4. Книга 2

Всю ответственность возложили на генерала Дайера, но он сказал: «Не я ответственен за это. Я получил приказ от генерал- губернатора, я просто солдат. Что еще я мог сделать, кроме того, чтобы исполнить приказ? И если вы хотите расследования, то расследуйте деятельность генерал-губернатора. А я знаю абсолютно точно, что он получил приказ от премьер-министра Уинстона Черчилля. От кого еще он мог получить такой приказ?» Но кто послушает бедного генерала? Расследование продолжалось.

Но как идет правительственное расследование? Они тянут его в течение нескольких лет, а за это время люди забывают, в чем вообще было дело, кто был виноват, что случилось. Так много всего после этого произошло, так много продолжалось других расследований. В конце концов пришел отчет; и он сплошь состоял из юридических терминов, поэтому так никто и не узнал результатов расследования.

Генерал Дайер не понес никакого наказания. Действительно, с каким лицом британское правительство могло вынести наказание Дайеру? Да, он ушел в отставку с прекрасными видами на будущее. Это не наказание, это награда.

Те люди стояли с голыми руками перед пулеметами, обнажив грудь, и говорили солдатам: «Убивайте, сколько можете, потому что жить в рабстве хуже, чем умереть». В конце концов британское правительство уступило.

Ганди никогда не думал… Эти люди — им доверяли, их знали как не признающих насилия, не жадных до власти — внезапно переменились. Когда революция достигла цели и эти люди пришли к власти, они начали делать то же самое, что делало Британское правительство. Теперь уже они стреляли в коммунистов, они стреляли в социалистов. Они полностью забыли о ненасилии.

Что говорить о них; вы будете удивлены, узнав, что даже Махатма Ганди забыл о ненасилии. Луис Фишер, американский писатель, который писал биографию Ганди — это одна из самых прекрасных биографий Ганди, — спросил Ганди: «Вы говорите о ненасилии, а если страна станет независимой, вы собираетесь иметь армию или нет?»

Ганди сказал: «Ответ очевиден. С того момента, как страна станет свободной, армии не будет».

Луис Фишер спросил: «А если кто-то нападет на страну — ведь на вас нападали на протяжении двух тысяч лет… Даже имея армию и защищая себя, вы постоянно подвергались нападению в течение двух тысяч лет, и вас снова и снова порабощали. Что же случится, когда вы распустите армию и сбросите оружие в океан? Тогда со всех границ люди устремятся в вашу страну. Что вы тогда будете делать?»

Ганди сказал: «Мы их радушно примем, скажем им: „Если вам нет места в вашей стране, у нас есть место для вас — вы можете прийти сюда. Даже если у нас не будет свободного места, мы разделим с вами то, что есть. Живите с нами“».

Луис Фишер был настойчив. Он сказал: «Времена изменились. Люди могут приходить не с миром, они могут бомбить вас с воздуха. Что вы тогда будете делать? Тогда уже не будет возможности столкнуться лицом к лицу и поговорить».

Ганди сказал: «Я верю в Бога, и я верю в душу. Мы будем стоять, подняв глаза к небу, и молиться, и если это Божья воля, то подчинимся ей. Но мы будем в своих молитвах просить Бога изменить сердца этих людей, которые пришли бомбить нас». Это человек, каким он был перед революцией — намного раньше, за десять лет до нее.

Когда революция свершилась и Пакистан напал на Индию в штате Кашмир, премьер-министр Джавахарлал Неру сказал Ганди: «Мы пошлем войска, а вы благословите их», — и Ганди благословил их. Над местом, где обычно останавливался в Дели Ганди, пролетели три самолета; Ганди вышел в сад и благословил их. Это были первые самолеты для нападения, за ними последовала армия.

Что случилось с этим человеком? Армиям грозило уничтожение, а он выходил помолиться Богу — благословить самолеты, несущие бомбы для тех людей, которые несколько дней назад были частью Индии. Они были частью Индии; но теперь на карте поменялись цвета, была проведена новая линия. И эти люди больше не индийцы, они пакистанцы.

У власти есть свой собственный путь, чтобы уничтожить вас.

Она уничтожает даже революционеров, которые против насилия, она уничтожает их лидера, который тоже против насилия. В решающий момент он потерпел поражение.

Он не смог сказать Джавахарлалу: «Распустите армии и позвольте Пакистану войти в Индию — это наши люди. Пусть они завоюют нас, в чем проблема? Страна была единой прежде, она будет единой и теперь. Она может и не называться Индией, она может называться Пакистаном, — это только слова».

Если бы я был на его месте, я бы просто сказал, что… Если бы это было моей философией, ненасилие, — а это не является моей философией, но если бы это было моей философией, то я пришел бы к логическому заключению; все просто. «Вы все хотите единую страну, а эти бедные пакистанцы именно это и стараются сделать; пусть они сделают это, помогите им. Будет лишь небольшая разница; раньше, когда страна была единой, она называлась Индией. А что изменится от того, если теперь страна станет называться Пакистаном — это гораздо красивее».